Сны о корейской капусте

Сейчас я оглядываюсь назад и вижу, что этот парадокс существовал всегда, что он оказывал на меня невидимое давление, главенствовал в моей жизни: когда все в складчину пьют чай — даже и речи быть не может о том, чтобы отдельно пообедать; если ты отказываешься ехать на экскурсию от фирмы (абсолютно неинтересную, никому не нужную) — наверняка испортишь отношения с коллегами по работе.

Так в ночное время таксисты — все как один — ищут клиентов, отправляющихся как можно дальше. Одинокую женщину, стоит ей побывать в трех барах за одну ночь, объявляют потаскухой. И если я решила пообедать с молодым неженатым сотрудником, я рискую навлечь на себя гнев подружек, с которыми обычно обедаю.

Все в природе дробится и разветвляется. В каждом мелком фрагменте реальности существует бесконечное множество причудливых, но безусловных законов. Совершенно не важно, что я скажу по поводу семейной измены. Никого не волнует, хорошо это для меня или плохо, — существующий стереотип остается в силе.

Я старалась жить, не думая об этом. Старалась отгородиться, никого не замечать, укрыться в своем мирке. Но чем больше я убеждала себя, что мне наплевать, тем неизбежней — как в случае с радиоволнами, подобно хаотичному движению мельчайших частиц — в мое сознание проникало мнение окружающих меня людей.

Теперь я знаю, что я противостояла не только ему и его жене, но отчасти и современному обществу, не позволяющему нам быть самими собой. Оно, как огромная паутина, затянуло все вокруг. Мы все оказались в ее путах, и куда бы мы ни пошли, она обволакивает нас, прилипает к коже. И сколько не мойся — ощущение чего-то липкого на теле не покидает тебя. Словно воздух смешан (в таком процентном соотношении, которое невозможно игнорировать) с некоей субстанцией, больше всего напоминающей вялых, рыхлых червей — эти существа наиболее разительно отличаются от того, что принято называть красками жизни или жизненной энергией. Хоть мы и делаем вид, что их не существует, — они здесь. А покуда они здесь — мы смотрим на мир замутненным взором.

С тех пор как мы поженились, прошло два года. В прошлом году я уволилась с работы. Детей у нас пока нет. Мы купили квартиру в пятиэтажке. Вместе с нами в квартире живет кошка.

— Если мне покажется, что я не успеваю к ужину, я тебе позвоню.

Так он говорит мне утром перед выходом из дома. Потом выключает телевизор и уходит на работу. Квартира мгновенно наполняется тишиной. Утром он не завтракает, так что чаще всего в момент его ухода я, толком не проснувшись, лежу в постели. Я даже не всегда в состоянии как следует попрощаться с ним — только провожаю его сонным взглядом из спальни. При звуке защелкивающегося замка входной двери меня охватывает чувство раскаяния. Впрочем, оно тут же исчезает. На секунду я чувствую себя одинокой. Из спальни я вижу залитый солнечными лучами краешек обеденного стола. По квартире плывет кофейный запах. В комнату заходит кошка. Вспрыгивает на кровать и сворачивается калачиком у меня в ногах. Но вот меня одолевает дрема. И я решаю еще немного поспать.

Когда мы только въехали в эту квартиру, я, просыпаясь утром, не сразу соображала, где нахожусь. День начинался с моих попыток докричаться до младшей сестры:

— Кен-тян? — звала я.

Ближе к концу периода наших «незаконных» отношений (не знаю, можно ли так выразиться, но надеюсь, вы поняли, что я имею в виду) я смертельно устала от повторяющегося от раза к разу сценария: он приходил ко мне, вешал пальто в шкаф, мы ужинали, выпивали немного пива и ложились спать, а утром после его ухода я оставалась наедине с его пижамой, бельем, которое он мне оставил для стирки, и двумя подушками — одна подле другой. Поэтому я решила переехать к младшей сестре. Она очень обрадовалась, так как, живя вдвоем, мы могли позволить себе снять просторную квартиру.

Что касается моей личной жизни, то, конечно, этот вариант был не самым лучшим. Снимать на ночь номер в гостинице мне было неприятно и, кроме того, ужасно хотелось проверить, выдержат ли наши отношения этот экзамен на прочность. Нет — так нет. Тем лучше. И хотя встречаться нам стало значительно труднее, атмосфера общего будущего с легким ароматом надежды принимала нас в свои объятия при каждом свидании.

Хотя я осунулась и погрустнела (без видимых причин), жизнь с сестрой повлияла на меня благотворно. Сестра всегда была к месту: как мягкое пуховое одеяло в спальне, как холодный компресс на горячем лбу, как тушеное мясо с овощами в холодный зимний день. Вероятно сама того не замечая, до этого я жила в постоянном напряжении.

Когда утром я вставала, сестра уже хозяйнича-:а на кухне. Кипел чайник. После завтрака она сердитым видом отправляла меня убирать в ван-гой. Вечером я обычно покупала конфет на двоих рассказывала ей о том, что произошло со мной день. Она всегда меня понимала. Не разу не извратила смысл моих слов. Наконец-то закончилась моя прежняя жалкая жизнь, когда по воскресным вечерам в полном одиночестве я смотрела «Музыкальный парад».