Сны о республике

Система магнитопоездов Корусанта состоит из "слоёв", примерно так же, как сам экуменополис – из уровней, с тем отличием, что каждый слой служит и средством сообщения между уровнями. Самый верхний слой охватывает два "двойных нуля" – поверхностный и тот, что под ним, остальные – по три, иногда четыре стоэтажника. Прямых пересадок между ними нет, только с помощью турболифтов, а физически системы соединены в нескольких точках планеты крутыми наклонными отрезками, по которым поезда могут спуститься ниже, но обратно, даже без пассажиров, уже не вытянут. Да это и не нужно. Вниз каждый поезд отправляют для очередного планового ремонта, там он и остаётся на следующие пять лет, а на смену ему сверху приходит другой, поновее, или совершенно новый, если сеть самая верхняя. На самых нижних уровнях, где ещё есть транспорт, в трёх тысячах этажей от поверхности, ходят поезда, построенные полвека назад, там они и завершают своё существование под искросиловыми резаками дройдов-утилизаторов. Я знал на нашем факультете экстремалов, которые отваживались спускаться туда, чтобы прокатиться на этих развалинах. Кто-то из них привозил снизу сувениры и любительские голофильмы, вызывая смешанный с ужасом восторг среди девушек, а кто-то там и сгинул. Что с ними случилось, скорее всего, не узнает никто и никогда – это Корусант, ребятки, Нижние Уровни, а не альдераанский парк развлечений. Я со своей головой обычно дружу, поэтому ниже четвёртого слоя не спускался никогда, а пользовался, в основном, двумя верхними. Здесь имелась хитрость: для поездок на средние расстояния вторая сеть порой была выгоднее верхней. Поэтому, миновав сверкающий транспаристилом комплекс верхнего пересадочного узла, мы спустились ниже, на второй, тоже достаточно чистый и ухоженный, но чем-то неуловимо отличающийся. Может быть, дело было в архитектуре, всё же, строился этот уровень многие сотни лет назад. А может – в количестве рекламы, которой наверху гораздо меньше, и наборе рекламируемых товаров и услуг.

Подошёл поезд нужного направления. В отличие от надземных "скайтрейнов" и подземных гиперпоездов дальнего следования, он передвигался не по направляющим кольцам, а по сплошному жёлобу и имел более короткие вагоны с часто расположенными дверьми, возле которых находились продольные сиденья-лавки для пассажиров, проезжающих одну-две станции. Мы прошли глубже и уселись возле окна. Поезд, едва слышно звеня двигателями, нёсся через подземные кварталы. Внутри салона не было слышно характерного шелеста рассекаемого воздуха, и говорить можно было тихо.

— Начала забывать, как выглядят поезда этого типа, — сказала мне Падме. — Когда я только прилетела, на верхнем слое их оставалось совсем мало. "Хрустальные" мне нравятся меньше.

— Да, окна во всю стену – единственный плюс. Зато нельзя сделать вот так, — я положил локоть на выступающую оконную раму. — И хотел бы я посмотреть в глаза существа, придумавшего сделать там сиденья полупрозрачными. Из какой лечебницы его выпустили?

— Ты не понимаешь, это называется "дизайн", может быть, даже "высокое искусство", — насмешливо заметила кузина.

— Ещё можно пол прозрачным сделать, — проворчал я. — Тогда и с давкой проблема сразу решится, половина народу будет бояться в вагон заходить.

Вдалеке послышалась резкая музыка. Из дальнего, носового конца поезда по проходу двигались двое. Коротышка-агнот пиликал на раздвоенной дудочке странного вида, высокий болезненно-худой забрак в тёмных очках-консервах правой рукой крутил ручку колёсной лиры с Кашийка, левой давил на клавиши ладов. Незамысловатая мелодия сопровождалась надтреснутым голосом забрака:

Я сижу в своей машине,Пропускаю Палпатина.Мы в тоннеле битый час,

Но проезда нет для нас.Палпатину весело, остальным не здорово:Канцлер следует в Сенат – пробки на полгорода.Мы сидим в своих машинах,Пропускаем Палпатина.

Если кто-то стартанёт,То его патруль собьёт.Палпатину весело, остальным не здорово:Канцлер едет на обед – пробки на полгорода.Я сижу в своей машине,

Пропускаю Палпатина.Да куда же это, дядь,Ты собрался, на ночь глядь?Палпатину весело, остальным не здорово:Канцлер в оперу летит – пробки на полгорода.

Владельцев собственных спидеров в поезде, думаю, было не так уж много, но едкие частушки и рифма, граничащая с нецензурной, публике явно нравились. Усиленные меры безопасности последнего времени начинали доставать жителей всё больше и больше. Поезд, тем временем, приблизился к очередной платформе, музыканты подошли к двери, и за несколько секунд до остановки забрак выдал: