Сны Петра

Известный Ростопчин также уверяет, что «у Новикова перехватили письмо баварского иллюмината, написанное мистическим слогом, а на ясное толкование Новикова не удалось склонить».

Ростопчин упоминает и о доносе, поданном императрице, будто «на ужине у Новикова, где было человек тридцать, бросали жребий, кому зарезать императрицу, и жребий пал на Лопухина». Одно свидетельство называет даже имя доносчика: это был якобы князь Гавриил Гагарин, «гроссмейстер главной масонской ложи в Москве».

Тогда-то и выстрелила «старая пушка»: Прозоровский.

* * *

22 апреля 1792 года советник уголовной палаты Дмитрий Олсуфьев выехал из Москвы в Авдотьино-Тихвино для обыска. Есть известие, что при виде уголовного чиновника Новиков упал в обморок. Через два дня в сельцо прискакал ночью майор гусарского эскадрона Жевахов с дюжиной гусар. Новикова захватили за перепиской. Его увезли в кибитке с домашним врачом Багрянским. Дом заняли солдаты. В эти дни сын и дочь Новикова заболели падучей.

В архиве Прозоровского сохранилось несколько писем его к Шешковскому. В письме от 4 мая 1792 года он зовет Шешковского в Москву и признается, что ему одному с Новиковым «не сладить»: «Экова плута тонкого мало я видал».

В другом письме, от 17 мая 1792 года, есть любопытное указание на то, что среди розенкрейцеров были и священники: «Из духовного чину священник Малиновский, многих, особливо женщин, духовник».

– А Новиков вить во всем сознался, – скажет в эти дни князь Прозоровский Лопухину, предъявляя ему 180 опросных пунктов «на бумаге с золотыми обрезами».

– Он не дурак и боится Бога, – ответит Лопухин, невозмутимо заполняя опросные листы.

Скоро был дан указ о содержании Новикова в Шлиссельбургской крепости в течение 15 лет. «Арестанту без означения имени» отвели тот самый каземат, где был убит несчастный царевич Иоанн Антонович.

На пороге Новиков «поклонился в землю, объявил о своей невинности и благодарил Спасителя за ниспосланное испытание». С Новиковым добровольно согласились отбывать заключение доктор Багрянский и слуга.

С 3 июня 1792 года начались допросы заключенного «тайным советником и кавалером Степаном Ивановичем Шеш-ковским».

18 октября 1792 года дневник Храповицкого отметит, что императрица «слушала рапорты Симбирского губернатора о бригадире Иване Петровиче Тургеневе и сказывать мне изволила, что мартинисты до того доходили, что призывали чертей. Все найдено в бумагах Новикова».

Самого Новикова тем временем допрашивали о значении слов «неограниченный» и «ограниченный» и об «ужасной бумаге», неведомой записке наследника престола Павла Петровича, переданной им розенкрейцерам через посредство Баженова еще в конце 1775 года.

В 1787 году Баженов снова доставил розенкрейцарам записку от Павла Петровича, а те вторично послали ему свои книги и среди них – о таинстве Креста.

Связи розенкрейцеров с Павлом Петровичем, несомненно, были, и связи многолетние, но ни допросы, ни ответы Новикова не приоткрывают завесы над этой тайной.

В «Возражениях на ответы Новикова по опросным пунктам» есть также указание на то, что Новиков будто бы написал «Особое повеление для розенкрейцеров его рукой, которое точно говорит, чтобы иллюминатов терпеть и не обличать, а посему можно ли уже поверить, чтобы у них в сборищах иллюминатов не было, буде они и сами не те ж».

На 30-й вопрос опросных пунктов «о делании камня философского и прочих химических практических работах» и на 36-й вопрос «делано ли золото, буде делано, то сколько всего и куда употребляли, или же сыскан ли химиками вашими филозофический камень, и кто также о сем заботился» Новиков ответил:

– Хотя и находится во взятых бумагах, но как из нас не было никого еще, кто бы практическое откровение сих работ знал, то посему все предписания и оставлены без всякого исполнения.

Этот ответ несколько противоречит откровенному ответу Трубецкого о том, что «Орден Златорозового Креста – высшая химия, школа высших таинств натуры». Противоречит он и ответу самого Новикова о том, что розенкрейцер Кутузов писал Трубецкому «о своих упражнениях в практических работах».

Кажется, что мартинисты не были бы «кавалерами Розы и Креста» и «предстоятелями теоретической степени Соломоновых наук в России», если бы не искали «Бога в силе», о котором говорил розенкрейцер Гамалея.

Но то, что нашли, унесли с собою в могилу…

* * *

Московские маги, чаявшие силы чуда Божьего и преображения жизни, непонятны потомкам. Вовсе не понимала их и императрица.

Громадная духовная подпора, некий магический фундамент как бы подводился тогда под всю империю. Если дело Петрово было внешним преображением России, то Роза и Крест пытались создать внутреннее ее преображение.

Императрица страшилась тайн и еще больше страшилась революций. В борьбе с розенкрейцерами она пошла за Зубовыми.

Ни следа, ни тропы, ни памяти не осталось о тех дорогах духа и дела, по которым шли предки наши полтора века до нас. Все уничтожено, все сожжено…

11 февраля 1793 года князю Прозоровскому было предписано «предать огню все без изъятия» книги издания Новикова.