Сны с запахом ладана

Алина отвернулась и крепче сжала тесто в руке.

— Даже не поболтаешь с нами? — издевательски рассмеялся сводный брат.

— Что тебе нужно, Захар? — не глядя на него, спросила девушка.

Парень заглянул ей через плечо на противень.

— Ути, господи, волчат лепит…

Алина вздрогнула.

— Это собаки.

Но Захар ее как будто не услышал и принялся за свой любимый рассказ, он всем своим дружкам его пересказывал.

— Пацаны, когда этой цыпе было семь лет, ее мамаша и папаша разбились в авиакатастрофе — самолет шлепнулся. — Захар хрюкнул от смеха. — Приехали люди из социальной службы за нашей Алиночкой, а у нее дома, пацаны, не поверите, волчара самый натуральный! Сидит такой бегемот на диване и без намордника…

На этом месте истории сводный брат всегда хохотал.

— А дальше-то че?! — поторопили дружки.

— Люди из соцслужбы попытались схватить нашу Алиночку, а она их… она их… — Захар заржал. — Покусала, пацаны, покусала!

Его дружки загоготали.

Девушка стояла, не шевелясь, глаза ее были сухи. Она давно привыкла к издевкам сводного братца. Он мучил ее с того дня, как она впервые переступила порог шикарной квартиры приемных родителей. А жалобы не помогли. Мать с отцом лишь вздыхали, упрекали друг друга: «Я же говорил/говорила, она не сможет адаптироваться в нормальном обществе!», пытались растолковать ей, что любят ее как родную дочь и ей нет надобности ревновать к Захару. Уж что-что, а строить из себя хорошего сынка сводный брат умел первоклассно.

Один из его дружков положил Алине руку на плечо, но девушка ее скинула.

— У-у, злюка, — воскликнул тот.

Девушка посмотрела в глаза сводному брату и прошипела:

— Отстань от меня!

Захар в примирительном жесте поднял руки:

— Отстал-отстал.

Алина протиснулась к двери и выбежала из кухни. Она поднялась по лестнице на второй этаж и заперлась в своей комнате. Знала, что братец не посмеет ее преследовать, но за закрытой на замок дверью было спокойнее.

Захар побаивался сводную сестру. Еще с детства за любую причиненную ей обиду он получал сполна. Стоило ему ударить ее, и не проходило получаса, как он калечился сам: разбивал себе лоб, нос, колено. Раз сто он только падал с лестницы, около пятнадцати раз попадал под машину, множество раз был искусан бродячими собаками. А однажды в больнице кричал, будто под машину его толкнул белый волк. Родители тогда всерьез озаботились его психическим состоянием. Захар не был глупцом, поэтому про белого волка больше не заикался, а в своих нападках на сестру стал осторожнее.

Алина подошла к окну и невидящим взором уставилась на ярко освещенный фонарями, витринами и рекламными вывесками проспект. Стекло от дыхания запотело. Девушка нарисовала ноготком сердечко, и в носу закололо от воспоминаний.

Одиннадцать лет назад в детском доме она сидела возле окна, слушая, как дождь стучит по подоконнику, и ненавидела весь мир, а больше всех Ареса. За то, что позволил людям из социальной службы забрать ее. Он даже не шелохнулся, просто разрешил накинуть себе на шею удавку.

Но когда в тот дождливый осенний день он пришел под окно детского дома, целый и невредимый, девочка ему все простила. Она рисовала на запотевшем стекле сердечки, а он слизывал из серцевинок капли и смотрел на нее через эти маленькие окошки. Она прикладывала ладони к стеклу, а он белые лапы с потертыми, загрубевшими розовыми подушечками. Тогда она не знала, что он прощается… На следующий день ее удочерили. О поисках какого-то волка приемные родители ничего не хотели знать. Людьми они оказались неплохими, только ребенок им был вовсе не нужен. Оба слишком много времени отдавали работе, он — начальник производственного отдела мясного комбината, она — успешный фотограф. По состоянию здоровья Евгения не могла больше рожать, а ей хотелось дочь, потому что семейный портрет, по ее словам, не выглядел законченным без маленькой девочки в нарядном платьице.

Алина села за стол, открыла ноутбук и зашла в Интернет, почитать блоги подружек из института. Некоторое время она болтала с виртуальными знакомыми в аське, а оставшиеся полчаса перед сном посвятила курсовику по «Экономической политике», который нужно было сдать до конца недели.

Под утро девушке приснился сон.

Она шла по устланной снегом земле рядом с высоким светловолосым юношей. От спутника пахло лесом. А вокруг ничего не было, лишь бескрайняя белизна.

Юноша повернул голову и нежно улыбнулся. Он обладал прекрасной внешностью: светлокожий, с румянцем на высоких скулах, голубоглазый. Глаза, обрамленные черными ресницами, сильно выделялись на лице. От них было невозможно отвести взгляда.

Алина чувствовала, что улыбается в ответ и сердце щемит в груди.

Юноша остановился, медленно протянул руку, а затем зрачки его, как у зверя, превратились в вертикальные черточки.

Девушка знала, что за спиной кто-то стоит, кто-то, от кого пахнет ладаном — сладковатым ароматом смерти.

Алина проснулась и с тихим криком села на постели. В комнате стояла темнота. Сердце бешено колотилось, руки, лоб, шея взмокли. В носу щекотало от омерзительно сладковатого запаха ладана.