Сны в Улье (СИ)

- Это ты, какого черта вернулся, Таддеуш?!  - закричал на меня Андрей, параллельно набирая номер на телефоне, - Это плохо, прямо очень плохо. Из-за того, что ты такой дебил, все провалилось! Алло, Юдит, срочно уходите оттуда, Кнуд направил отряд в квартиру Адель!

Нам тоже нужно было уходить, и мы, прихватив некоторые вещи, пошли куда-то по улице без определенной цели, ожидая звонка от Юдит. Андрею пришлось надеть капюшон, чтобы скрыть свои языки. Он продолжал ругаться на меня. Называл предателем и дегенератом. А я все не мог понять, зачем мы приехали сюда злить и без того злой Строй. Мне лично жилось неплохо и без возможности пить много гармонии. Мне хватало просто иметь возможность пить. И что вообще за бред про наше притеснение Строем? Да, бывали неприятные ситуации, но по-настоящему притесняться Строем мы будем, когда объявим им войну. Мы вроде как должны быть счастливы и благодарить бога за то, что мы вообще живем вечно, не стареем и обладаем хоть какой-то магией, пускай и не такой сильной, как могли бы. Но Юдит почему-то стало этого мало, и мы все должны подвергать свою ценную вечную жизнь опасности? Я бы вообще на это не подписался, если бы не провел с Юдит так много времени. Я же у нее был первый из ее открытых Творцов. Вообще это даже я придумал название Сладострастие, да и некоторые другие вещи в организации тоже. Я много чего пытался делать, пока окончательно не понял, что единственное, что важно - это уметь развлекаться, доставлять себе удовольствие, выбить все мучительные мысли из головы и до отказа забить ее пустотой под аккомпанемент энергичной музыки. Какой смысл пытаться что-то изучить, создать, искать пути к власти или к любви, если, в конце концов, все равно все закончится? Да, даже вечные мы умираем, не говоря уже о любви и власти. Время трудов и неудач гораздо больше времени удовлетворения от своей цели. Логичнее и легче развлекаться, не нагружая себя лишними заботами.  И тем более, если все, кого ты любишь, ценишь или боишься, тоже умрут.  Они уже не смогут оценить твои достижения. Вот и идиотский Андрей чуть не умер. Я бы, конечно не сильно горевал, но тогда бы я больше никому не смог рассказывать про своего уродливого названного брата с языками на голове и чешуйчатой кожей.  Он типа должен был быть благодарен мне, что я вообще рассказал про Анойю, иначе Кнуд бы после Яны мог и его убить. Не вышло бы, так отряд бы вызвал. Да и вообще, если бы Яна не пришла, возможно, ничего бы такого не было, и мы бы были с ним двумя геройскими партизанами. Только вот ей он ничего не говорил.

В какой-то момент мне надоело слушать его оскорбления, и я, показав ему средние пальцы на обеих руках, пошел в другую сторону. Но ушел я совсем недалеко, потом вернулся, взял Яну за руку,и снова ушел. И снова показал средние пальцы. Андрей не стал нас останавливать. Яна была такая спокойная, что я все не мог понять, действительно ли она не напугана. Купил ей мороженое на всякий случай, чтобы справиться со стрессом. Мы долго шли, прежде чем она заговорила.

- Хочешь, мы можем пойти ко мне в общежитие? Туда с посторонними нельзя, но ты можешь сотворить себе пропуск, тебя примут за студента.

- А там будут симпатичные студентки? - спросил я, прежде чем понял всю неуместность фразы. Но Яна вроде и не обиделась.

- Ага. Я просто немного устала.

Я повернулся к ней, и откинул капюшон ее толстовки, чтобы заглянуть ей в лицо. Ее серые глаза были чересчур прикрыты веками, из-за чего у нее был вечно сонный вид, и сами глаза не были выразительными. Тепла в них тоже не было, да и жизни не особо. Но они все равно привлекали. А может мне просто уже приелись девушки с искрящимися голодными глазками. Она резко отвела взгляд и повернула голову, чересчур резким движением для нее. Может, она тоже меня винила. Ей же нравились организации, она, наверняка, самоотверженно думала, что лучше бы мы не выдавали информацию,  и Кнуд бы ее забрал.

- Если хочешь, иди в общежитие сама.

- А ты?

- А я еще погуляю. Иди, иди, так лучше будет нам обоим. Вон метро.

Яна помолчала. Смотрела она на меня или нет, не знаю, я уткнулся взглядом в свои кеды с ярко-оранжевыми шнурками, как-то неуместно яркими сейчас. Яна еще постояла, а потом побежала к метро. Это было неприятно, в груди будто что-то сжалось. Не знаю, то ли я не должен был ей предлагать уйти, то ли она должна была все равно остаться.