Собачья площадка

Лифт, обыкновенно сломанный подростками, на этот раз быстро домчал хозяина собаки до нужного этажа. Николай отомкнул предбанник и, подойдя к двери, приложил ухо. Он ожидал услышать что угодно, кроме тишины. Раз кинолог, значит, изнутри должны были звучать команды - кинолог обещал за двадцать долларов провести первую дрессуру, - на худой конец утробный лай Зверя, но ничего подобного. Слышно только "Радио России". Ключа под ковриком не оказалось. Кинолог должен был быть внутри. Если никто не подает никаких признаков жизни... Иванов представил себе страшную картину и покрылся потом. Нет, этого не может быть. Как не может? Тишина пугала. Кинолог же... Он обязан найти выход из любого положения со Зверем...

Иванов осторожно открыл дверь и втиснулся в прихожую.

Зверь стоял в коридоре, и ничего, кроме тягучей капли слюны, не упало на ковровое покрытие. Николай ожидал, что это будет сгусток крови. Внезапно Зверь разверз пасть и зевнул, потом развернулся и пошел к двери ванной. Подойдя, два раза утробно гухнул на нее. Гухнув, посторонился.

Иванов опять похолодел. Неужели сожрал, а остатки заволок в место общего пользования, чтобы хозяин лучше замел следы? Какая умная собака. Но на полу следов перетаскивания тела кинолога не наблюдалось.

Зато, открыв дверь ванной комнаты, он обнаружил плохо выбритого человека со скучными глазами. Джинсовая куртка на предплечье была перехвачена капроном Виолеттиных колготок. Ниже колготок расплылось коричневое пятно запекшейся крови.

Узрев спасение в лице Иванова, человек-кинолог, как понял Николай, встал с края ванны. Глаза его ожили, ноздри затрепетали, и весь он распрямился со щелчком в коленных суставах, как швейцарский перочинный ножик.

- За двадцать долларов... За двадцать... Всего... Мастиф. Английский мастиф. Вы соображаете? Я же спросил вас, какая собака!

-Спросили, -подтвердил Иванов, косясь на предплечье, чего доброго, прибавки попросит, одновременно подумалось ему. - Я сказал, большая. Породы не знаю.

- Большая? - взвился оживший кинолог, но моментально осекся, увидев выглядывающую из-за спины голову Зверя, перешел на полушепот: - Английский мастиф одомашнен еще в каменном веке, до этого первые изображения найдены в Египте, датированы три тысячи лет до нашей эры, кельты брали их в бой против когорт Цезаря и побеждали... Ими медведей травят. А в Индии тигров. Большая...

Иванов, вместо того чтобы испугаться, выпятил грудь.

- Да, собака хорошая. Как вы говорите... Английский мастиф? Это не тот, что "Собака Баскервилей"?

- Тот, тот. И уже тренирован на телохранителя и охранника... А вы мне "ключ под коврик". У него нормальный вес до ста килограммов. Будет во мне столько?

Иванов критически осмотрел фигуру кинолога и отрицательно помотал головой.

- Правильно. Во мне шестьдесят три, - сообщил кинолог, - да и в вас не многим больше.

- Вы говорите, он уже тренирован?

- Да. Если признал в вас нового хозяина, можете ходить с ним на любую разборку. Мои услуги не понадобятся. Деньги оставляю себе. На лечение. Проводите до двери.

Иванов проводил кинолога до двери.

- Мой вам совет - найдите ему суку, денег будете иметь на щенках немерено. Можете наняться к "новым русским". Тоже прилично платят. За один вид. Не говоря о дрессуре.

Когда за кинологом захлопнулась дверь, Иванов позвал Зверя в комнату, сел на диван и, глядя прямо в глаза гиганту, ласково поблагодарил собаку. Он прижал его молотообразную голову к своему лицу и зашептал на ухо ласковый набор слов.

Если бы Николай когда-нибудь шептал нечто похожее в ухо своей жене, возможно, семейная жизнь этой пары сложилась по-иному. Вообще вся жизнь Иванова пошла бы не так, умей он шептать женщинам наборы чувственных и абсолютно ничего не значащих слов. Большинство мужчин это знают, но то ли из ложного чувства стыда и неловкости, то ли от собственного чванства и превосходства над существом в постели пренебрегают этим, в сущности своей безобидным и приятным, обманом. А напрасно. Умельцы, даже не сочетающие в себе силу и изощренный ум, вовсю пользуются подобными приемами и выигрывают.

Внутри Иванова рождалось нечто большее, чем благодарность. Откалывались и рушились в океан обыденности арктические айсберги, сковывавшие съежившийся материк его внутреннего Я, а в ушах бесконечной пластинкой прокручивались слова кинолога об уникальности собаки.

Он еще всем им покажет!

Глава 15

После того как Евсей плотно покушал очень питательным и наваристым супом из ветчинных обрезков с зеленым горошком, надо было идти сдавать тару. И вроде бы недалеко, но после сытного обеда бомж разленился, нашел лавочку на задах за палатками и сел, переваривая и пищу и мысли.

Снег уже стаял, и земля перед ним лежала такая же пустынная и безрадостная, как сама жизнь. Повсюду, куда ни глянь, валялись свидетельства присутствия человека и домашних животных. Впрочем, какие здесь домашние животные. Да такие же, как он, кормящиеся при ларьках бомжи. Хорошо еще, Сардор работу дает и не гонит.