Собачья площадка

Никаких угрызений совести не испытывал и Зверь. На то он и собака, на то зверь. Тогда утром было не совсем понятно, что угрожало хозяину и всем этим людям вокруг. Но властная команда и общий настрой стаи руководили действиями. Проснулись инстинкты и выучка. Он хорошо помнил проклятую железную коробку, в которой затаился враг, он чувствовал через сталь и стекло запах страха и видел искаженное ужасом лицо. Таких лиц у людей еще не встречал. Полгода назад, там, в другой жизни, когда нес охрану у другого человека, ему пришлось вступить в схватку только единожды. Но это была действительно схватка, и человек был готов к ней. Даже успел перекинуть нож из одной руки в другую - прием, назначенный дезориентировать собаку. Любую другую, но не Зверя. Зверь был ориентирован не на оружие, а на жизненно важный участок тела, который в данный момент наименее защищен. От того поединка остался длинный розовый шрам, который можно хорошо разглядеть, если погладить против шерсти. Полоса с восемнадцатью поперечными стежками.

А потом... А потом был дурно пахнущий, за которым увязались две дуры-доберманши. Нет, он ни о чем не жалел.

Иванов посмотрел на свежезасыпанное место, и ему показалось... Да нет, только показалось, что земля будто кем-то потревожена, словно кто-то совсем недавно тут рылся... Кто мог рыться? Кому нужно? Наверняка собаки...

-Зверь, за мной!..

...Ага... От бомжа отошли. Сейчас пойдут на трубы совещаться. Верховодит там, несомненно, вот тот звереныш с мелкими чертами лица. Хотя впереди вышагивает длинный, за ним толстяк, потом остальные, но Иванова не обмануть. Именно он первым пришел на пустырь. Именно к нему стягивались остальные. Сейчас они своими куриными мозгами пораскинут и придут к выводу, что дела плохи. В милиции не поверят, а поверят - могут и на них подумать. Скорее всего, решат молчать, но если не окончательно глупы, сами придут на поклон.

Иванов ошибся только в одном - пошли сначала не к нему, а к бывшему лидеру собачников Валере. Поэтому прошло не менее двадцати минут, прежде чем в дверь позвонили и на пороге возникла троица делегатов.

Они стояли, переминаясь с ноги на ногу. Иванов не спешил. Разглядывал. Если для пацанов владелец мастифа представлял собой белое пятно на карте, для Иванова подростки были ясны как на ладони: Долговязый несомненно Лидер или таковым себя считает, впрочем, так могут считать и остальные, но Иванов знал, чьи идеи тот претворял в жизнь. Заика - а Николай знал, что второй парень, чтобы не заметили дефекта речи, растягивает слова, отчего и получил кличку Герасим - используется Хорьком как грубая физическая сила для устрашения и междоусобных разборок. Лолита - девочка-подросток, которая никогда не вырастет ни умственно, ни физически, загнется от наркоты, не дожив и до тридцатника. Ему было очень жаль, что в делегации ходоков отсутствует сам Хорек. Он оказался умнее, чем предполагал Николай. Что ж, поживем - увидим.

- Чему обязан? - спросил Коля.

- Говорят, вы общество какое-то учредили? - начал Лидер.

- Говорят, - согласился Иванов. Он не спешил. Инициатива должна исходить от тинейджеров, а еще необходимо сразу же сбить спесь.

Поставить на место. Национал-социалисты в Германии середины двадцатых годов сделали верную ставку на молодежь - фольксштурм. Они не прошли Первой мировой, не видели ужаса смерти и потому не ведали страха. Эти тоже не были ни в Афгане, ни в Чечне, зато читали дешевку в мягком переплете и не мыслили себя без видика и "дебильника" в ушах. Интернет тоже не входил в сферу их интересов. Максимум, чем занимались, - "Сега" и различные приставки.

- Мы хотели бы тоже вступить. Кое у кого есть собаки.

- Говорят, вы будете патрулировать район? - не утерпел Герасим, выдав тем самым вторую причину прихода.

Вон оно что! Стало быть, они хотят передела территории под прикрытием общества, сообразил Иванов. То, что членство в общественной организации даст возможность, не вызывая подозрений, собираться, а может быть, чего только не бывает, выбить у РЭУ собственный подвал под какую-нибудь секцию, лежало на поверхности.

- Красиво поете, - усмехнулся Иванов. - Ты, Герасим, прямо Лучано Паваротти.

То, что этот головастик знает их по кличкам, неприятно поразило ходоков. На них, конечно, произвел впечатление мастиф, но, в отличие от остальных собачников, ореол и авторитет собаки никак не осенял своим нимбом владельца. Скорее наоборот. Сравнение было явно не в пользу Николая. Как такой плюгавец может управлять достойной во всех отношениях собакой, оставалось неприятной загадкой.

Они проглотили.

Это хорошо, решил Иванов.

- А что вы умеете, кроме конструктивной критики родителей и окружающего мира? Вынь "дебильник" и перестань жевать.

Лолита не слушала, и Герасим сначала толкнул пацанку, а потом снял с ее головы наушники.

- Чего, дяденька, хочешь послушать? В твои лохматые годы "АББА" была в ходу. Теперь снова, - не переставала жевать Лолита.

- Топайте к котловану. Я сейчас выйду, - сказал Иванов и, не дожидаясь согласия, захлопнул дверь.