Собачья радость

К несколько обшарпанному зданию областной больницы подкатил новенький микроавтобус «мицубиси», белый, с красной полосой. На фоне двух потрепанных больничных «Волг» автобус смотрелся как балерина Мариинского театра среди членов кружка самодеятельности при фабрике «Красная нить».

Автобус бесшумно затормозил, из него выскочили два санитара с носилками и неторопливо вылез человек среднего роста в темном костюме. Он пригладил светлые волосы, поправил очки и прошел в хирургическое отделение прямо к заведующему.

– По какому делу? – Старуха на вахте снова приоткрыла один глаз. – Кто такие будете? Никак опять мормон? – подслеповато прищурилась она, заметив приколотую к карману пиджака прибывшего пластиковую карточку. «Патриарх Скунс» – было написано на ней.

Человек приветливо улыбнулся и сунул бабке пятисотрублевую купюру.

Заведующий сидел в кабинете и писал.

– Здравствуйте, – сказал мормон громко, тщательно выговаривая слова, – мы вам звонили, по поводу больного Сельдереева…

– Да-да, – встрепенулся заведующий, – что вы хотите?

– Забираем его в Военно-медицинскую академию, – сказал мормон обычным голосом, без акцента. – Вот направление. – Он протянул бумаги.

– Хм… – недовольно нахмурился врач и тут заметил всунутые в бумаги зеленые купюры. – Хм, – повторил он с несколько иным выражением, – что ж, в Военно-медицинской ему могут помочь, у них техника, оборудование, а у нас, простите… – Он развел руки.

– Это должно ускорить процесс оформления документов, – сказал мормон, указывая на бумаги и снова забывая говорить с акцентом.

– Несомненно, – согласился заведующий.

Витя Сельдереев лежал в палате у окна и маялся от скуки. Вставать он не мог – ноги не ходили. Жена приходила все реже и реже, говорила, некогда. Папиросы кончились. На улице была чудесная погода, но Витю это совсем не радовало.

Открылась дверь палаты и вошел мужчина в темном костюме с темным же галстуком. «Патриарх Скунс» – было написано на карточке, приколотой к карману пиджака.

– О! – обрадовался Витя. – Привет дружественным мормонам от нашей областной больницы.

– Привет! – радостно заулыбался вошедший.

– Слушай, мужик, – заговорил Витя, – а вроде ты в тот раз другой был. Волосы посветлее, лысеешь потихоньку, в очках опять же… А фамилия та же…

– Это просто… у нас у всех такая фамилия, – заговорил гость с сильным акцентом, – как это сказать… большая семья… тот, другой, есть мой брат…

– Ну, – протянул Витя, – вон оно как… Он выжидательно уставился на дверь, думая, что сейчас внесут коробки с подарками. Но никого не было. Тогда Витя перевел алчущий взгляд на своего посетителя.

– Давай, собирайся, – сказал тот нормальным голосом, без акцента, – в хорошую больницу поедешь.

– Это еще зачем? – Витя даже не успел удивиться, с чего это мормон заговорил так хорошо по-русски.

– Ты на ноги встать хочешь? – рассердился мормон. – Ну так и не брыкайся. Ребята! – крикнул он в коридор санитарам. – Заходите!

Санитары ловко переложили Сельдереева на носилки и вынесли из палаты.

– Слушай, мужик, – сказал на прощание Витя, – а все-таки я тебя где-то видел. Вот подумаю и вспомню.

– Лучше не думай, а то переутомишься! – посоветовал мормон.

– Я больше не могу, – со слезами воскликнула Лола и с размаху уселась на диван, – у меня просто нет сил!

– Спокойнее, дорогая, спокойнее, – посоветовал Леня, не отрываясь от газеты, – все у нас хорошо, мы успешно закончили дело и даже получили за него деньги.

– Не нужны мне эти деньги! – тут же завелась Лола. – Какими деньгами оплатить то, что меня сначала стукнули по голове, потом пытались отравить газом, потом чуть не взорвали, а потом заживо замуровали в подземелье! Каким деньгами можно оплатить мои истрепанные нервы, я тебя спрашиваю?

– Однако ты их взяла и уже благополучно истратила на такую ерунду!

– Это не ерунда! – возразила Лола, подняв глаза.

На полочке красовалась изумительная фарфоровая статуэтка: дама в платье с кринолином, под кисейным зонтиком, ведет на поводке крошечную белую собачку.

– Это не ерунда! – повторила Лола. – Это замечательная мейсенская статуэтка самого лучшего периода!

– Но не за десять же тысяч долларов? – возмутился Леня.

– А тебе-то какое дело! Сама заработала, сама и потратила на что захотела!

– Чем же ты недовольна?

– Я не могу спать по ночам, мне снится сырое подземелье и плита падает на голову, я задыхаюсь от тяжести!

– Ну раз ты видишь сны, значит все-таки спишь? – возразил Леня.

– Лучше бы я вовсе не засыпала! – горько пожаловалась Лола. – И в довершение ко всему собственная собака не желает меня видеть!

Действительно, Пу И, которому пришлось два дня провести у чужих людей, в чужой квартире, страшно обиделся на Лолу и теперь не желал с ней разговаривать. Больше того, он даже отказывался от еды. Кот и попугай тоже дулись на хозяев: кот обижался на Маркиза, что тот ушел из дому, поругавшись с Лолой, а попугай злился за компанию.

Словом, в доме все смешалось и все пошло наперекосяк.

– Ты пробовала предложить ему ореховое печенье? – Маркиз наконец соизволил отложить газету и обратиться к Лолиным проблемам.