Собачий вальс (рассказы)

На заднем плане маячила блондинка Наташа, успевшая с утра по привычке нарисовать стрелки, припудриться и начесать жидкие волосы: её потерянное, полное непонимания и откровенной глупости лицо выглядело расплывчатым пятном, похожим на комок дрожжевого теста. Она выбивалась из ряда и не гармонировала с моими женщинами: строгими, тёмными, неподвижными и молчаливо-прекрасными. У Наташи не получалось молчать и сохранять спокойствие: не произнося ни слова, она будто бы без умолку молола языком, как базарная баба, и трепыхалась из стороны в сторону бесцветным желатиновым желе. «Нет, она точно не из наших, совсем другая», — подумала я, взглянув на неё. Всё-таки мы с сёстрами и мама похожи, какими бы чужими и далёкими мы друг другу ни казались. Выходит, хоть и странная, но семья.

Собаки дружно лаяли нам вслед, пока мы катили чемоданы по дорожке в сторону калитки к припаркованному на обочине такси. Колёсики розового чемодана Сары перескакивали по неровной поверхности и явственно напевали: ‘Goodbye-goodbye-bye-bye’, — их ритм никак не хотел укладываться в долгое русское «до свидания». Колёса моего чемодана вторили Сариным, не столь звонко и уверенно, но так же на две доли: ‘Good-bye-good-bye’, — или это было «про-щай», кто знает? Перед тем, как сесть в такси, я обернулась. Окнá кухни не было видно из-за ветвей тощих яблонек, но я знала, что мама стоит возле него и смотрит — я безошибочно почувствовала её взгляд. Возможно, плачет, но совсем чуть-чуть, практически незаметно постороннему взгляду, лишь глаза блестят несколько больше обычного. Странные мы существа, женщины! Плачем по любому поводу, то навзрыд, зарывшись головой в ладони или подушку, а то гордо вздёрнув голову на вытянутой шее, и наши слёзы, не находя выхода, возвращаются обратно в копилку, чтобы в следующий раз хлынуть нескончаемым потоком, смывающим всё на своём пути. Она, наверняка, и тогда плакала. Он лежал у подножья лестницы со сломанной шеей, а она рыдала на верхней ступеньке, утешаемая Люсей. И непонятно было, кого больше жаль: себя или его, свою загубленную жизнь или его — закончившуюся.

На выезде из посёлка у меня зазвонил телефон. Номер незнакомый, московский, и поначалу я не хотела брать трубку, но звонивший не сдавался — сдалась я.

— Каролина Сергеевна? — спросил приятный мужской голос. — Это Сергей Александрович, следователь по вашему делу.

Я необычайно удивилась.

— Ну да, ну да. Следователь по делу, которого нет.

Он искренне и весело рассмеялся в ответ:

— Вы ведь сегодня улетаете. Из какого аэропорта, не подскажете?

— А вам зачем? — нахмурилась я.

— Хочу вас проводить, если вы не против. Так какой аэропорт?

Я машинально назвала место и время отправления, добавив, что очень скоро буду там.

— Не слишком ли рано выехали?

Мне не понравился его чересчур ироничный тон.

— Пробки, знаете ли. Это же Москва, а я не люблю опаздывать.

Мне хватило ума не оправдываться за то, что я сбежала из маминого дома.

— Похвальная пунктуальность, — хмыкнул он, безусловно, догадавшись о моих истинных мотивах, — меня самого необыкновенно раздражают опаздывающие люди… Что ж, тогда до встречи. Я вас наберу.

Следователь приехал в аэропорт минут через сорок, когда мы уже позавтракали, быстро нашёл нас и уселся прямо напротив меня. Я заказала себе большой капучино, он — двойной эспрессо с лимоном. Регистрация на наш рейс пока не началась, поэтому нам некуда было торопиться.

— Ну, как вам Москва? Часто здесь бываете? — деловито спросил он, со свистом прихлёбывая кофе. Банальный вопрос, чтобы начать плохо клеящийся разговор двух малознакомых людей.

— Да нет, не очень, — коротко ответила я, по-прежнему ожидая подвоха.

— А я, не поверите, ни разу из Москвы не выезжал, — доверительно сообщил мне следователь, — у меня и заграничного паспорта нет. И знаете, как-то не тянет совсем, хотя послушать про заграничную жизнь люблю.

Последовали вопросы о средней заработной плате, жилищных условиях и общественном транспорте. Я рассказывала, избегая оценочных суждений, об особенностях островного существования, малоэтажных домах ленточной застройки и круглосуточном автобусном сообщении. Следователь совершенно искренне удивился, узнав, что англичане оправдывают левостороннее движение исторически достоверными сведениями о перемещении римских легионов слева и правилами разъезда воинов на рыцарских турнирах. Он также необыкновенно живо отреагировал на мой ответ о штрафах за неправильную парковку и с восторгом оценил сведения о жёлтых мигающих сигналах пешеходных переходов. Его радостной заинтересованности, казалось, не было предела.

Сара поначалу прислушивалась к нашему разговору, но вскоре устала и принялась демонстративно скучать. Её горячий шоколад замерзал и покрывался плёнкой, и она, подобрав под себя одну ногу и перекинув другую через подлокотник кресла, наполовину отвернулась от нас, чтобы спокойно сосредоточиться на меняющихся экранах телефона.