Читаем Собачки мои, мы едем искать сокровища! (СИ) полностью

Почему он звонит ночью? Нужно время, чтобы друзья Лешки поняли - да, действительно, пропал. То есть не 'вот прям щас пропал, исчез, провалился'. Можно позвонить днем. На мобильный. Еще лучше - смс. Чтобы не подставлять Катю.


'Отлично! Заработала неделю строгого режима'

Да, очень странные отношения. Или героиня продолжает чувствовать себя ребенком?


'А еще через сутки меня вызвали к следователю'

То есть Колька с Витькой сдали ее ментам? Ну, молодцы!


'За неделю друг осунулся, видимо, совесть его мучила, как и меня'

А почему? Что они сделали нехорошего?


'- Мы изменили время встречи, и могли вмешаться, - иногда мне в голову приходят странные мысли. - Подумаешь, перенесли на пораньше. Вот не надо сейчас грузить нас этим бредом, Катэ, - Витька зло сплюнул под ноги. - Ты в детстве достала с этим... чесслово. Твоя бабка ведьма, и ты вечно пропагандировала ересь! Суеверия, приметы'

Первое упоминание мистического фантдопа. Примерно две трети текста позади, и это вполне себе реалистический текст, безо всякой фантастики. И тут вдруг выясняется, что бабка - ведьма, что время встречи - неизменно, что при нарушении исходных условий случается неприятная неожиданность. Нигде до этого не сказано, что героиня 'вечно пропагандировала ересь'. Наоборот, она выглядела приземленной, здравомыслящей. Даже немного насмешливо относящейся к своим романтическим друзьям. И вдруг - мистика.


'- Окей, если вы считаете, что я вас прокляла, то через десять лет Лешка придет на нулевой!'

А почему, где тут логическая связь?


'Через семь лет нам пришлось вернуться. Дом попал под снос'

Дом у моря или дом, в котором жили раньше? Судя по всему, вернулись в ту же квартиру, где жили до отъезда. Вообще, какое значение имеет причина возвращения?


'За окном весна. Любимая сирень. Подхожу и распахиваю створки, внутрь врываются звуки, запахи, тополиный пух'

Тополя цветут позже, в июне.


'Три часа ночи, и Манежка кишит прохожими: парочки, иностранцы, заблудшие'

Заблудшие - это как? И по каким приметам героиня определила, что они заблудшие?


'Мимо монумента Жукову, спиной к Лобному. Восстановить уравнение почти невозможно, но я упрямо шагаю к отметке нулевого километра'

Здесь опять история с географией.


'Слышу, как где-то вдали свистит милиционер'

Милиционеров теперь нет, есть полицейские. И вместо свистков у них дубинки.


'Согласно киваю и закрываю глаза. Первые капли весеннего майского дождя смешиваются со слезами.

- И вы отпустите меня, мальчишки. Отпустите меня! Отпустите... прошу'

Финал хороший.


В целом - или совсем убрать мистику с 'бабкой ведьмой', картами Таро и прочей чертовщиной. Но тогда будет не совсем фантастика, а максимум - 'магический реализм'. Или сделать мистическую составляющую более тонкой, органичной. Небольшие упоминания о двойственном характере происходящего раскидать по всему тексту, с самого начала. Но во втором случае, мне кажется, пропадет неуловимое настроение, рассказ превратится в обычную страшилку. Так что первое - предпочтительней.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разговоры об искусстве. (Не отнять)
Разговоры об искусстве. (Не отнять)

Александр Боровский – известный искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Русского музея. А также – автор детских сказок. В книге «Не отнять» он выступает как мемуарист, бытописатель, насмешник. Книга написана в старинном, но всегда актуальном жанре «table-talk». Она включает житейские наблюдения и «суждения опыта», картинки нравов и «дней минувших анекдоты», семейные воспоминания и, как писал критик, «по-довлатовски смешные и трогательные» новеллы из жизни автора и его друзей. Естественно, большая часть книги посвящена портретам художников и оценкам явлений искусства. Разумеется, в снижающей, частной, непретенциозной интонации «разговоров запросто». Что-то списано с натуры, что-то расцвечено авторским воображением – недаром М. Пиотровский говорит о том, что «художники и искусство выходят у Боровского много интереснее, чем есть на самом деле». Одну из своих предыдущих книг, посвященную истории искусства прошлого века, автор назвал «незанудливым курсом». «Не отнять» – неожиданное, острое незанудливое свидетельство повседневной и интеллектуальной жизни целого поколения.

Александр Давидович Боровский

Критика / Прочее / Культура и искусство