Собака Баскервилей

— В них нельзя сомневаться. Они встречаются, переписываются, между ними полное согласие. Ну, а это даст нам в руки очень сильное оружие. Если бы я мог только употребить его на то, чтобы отвлечь его жену…

— Его жену?

— Теперь я сообщаю вам новости в ответ на полученные от вас сведения. Дама, слывущая здесь за мисс Стапльтон, в действительности его жена.

— Господи, Боже мой, Холмс! Уверены ли вы в этом? Как мог он допустить, чтобы сэр Генри влюбился в нее?

— То, что сэр Генри влюбился, не могло повредить никому, кроме как сэру Генри. Вы же сами заметили, что Стапльтон всячески старался, чтобы сэр Генри не ухаживал за нею. Говорю вам, что она его жена, а не сестра.

— Но для чего такой обман?

— Потому что он предвидел, что она будет гораздо полезнее для него в роли свободной женщины.

Все мои неясные предчувствия, мои смутные подозрения внезапно облеклись в форму и сосредоточились на натуралисте. В этом бесстрастном, бесцветном человеке, в соломенной шляпе и с сеткою для ловли бабочек, мне почудилось ужасное существо, одаренное бесконечным терпением и хитростью, существо с улыбающимся лицом и сердцем убийцы.

— Так, значит, это он наш враг, это он следил за нами в Лондоне?

— В этом смысле я читаю загадку.

— A предостережение исходило, вероятно, от нее.

— Именно.

Сквозь мрак, так долго окружавший меня, проглядывал полувидимый, полуотгадываемый образ какой-то чудовищной низости.

— Но уверены ли вы в этом, Холмс? Почему вы узнали, что эта женщина его жена?

— Потому, что он так увлекся, что передал вам правду об одной части своей автобиографии, когда в первый раз встретился с вами, и полагаю, что затем он не раз жалел об этом. Он действительно был однажды школьным учителем в Северной Англии. Ну, а нет ничего легче, как добыть сведения об учителе. Есть школьные агентуры, чрез которые можно удостовериться в личности любого человека, когда-либо занимавшегося этою профессиею. Благодаря небольшой справке, я узнал, что одна школа претерпела несчастие при ужасных обстоятельствах и что виновник их (имя было другое) исчез вместе со своею женою. Описания учителя и его жены вполне подходят к приметам Стапльтонов. Когда же я узнал, что исчезнувший человек — энтомолог, то уже не мог больше сомневаться.

Мрак рассеялся, но многое еще оставалось в тени.

— Если эта женщина его жена, то при чем тут Лаура Ляйонс? — спросил я.

— Это один из пунктов, на который ваши расследования пролили свет. Ваше свидание с дамою очень выяснило положение. Я ничего не знал о проектируемом разводе между Лаурой и ее мужем. Считая Стапльтона холостым, она, без сомнения, рассчитывает выйти за него замуж.

— A когда она узнает правду?..

— Тогда дама может оказаться полезною для нас. Первым делом нужно нам обоим завтра повидаться с нею. Не находите ли вы, Ватсон, что вы уже слишком давно покинули свои обязанности? Ваше место в Баскервиль-голле.

На западе исчез последний румянец заката, и ночь воцарилась на болоте. Несколько звездочек заблестело на фиолетовом небе.

— Еще один вопрос, Холмс, — сказал я, вставая. — Между нами не может быть, конечно, секретов. Что все это значит? Что ему нужно?

Холмс ответил пониженным голосом:

— Убийство, Ватсон. Утонченное, хладнокровно обдуманное убийство. Не спрашивайте у меня подробностей. Я затягиваю его в свои сети точно так же, как он затягивает сэра Генри, и, при вашей помощи, он уже почти в моей власти. Тут угрожает нам одна только опасность: опасность, что он нанесет удар прежде, чем мы будем готовы нанести ему удар. Еще день или два, не больше, и у меня в руках будет законченное дело, а до тех пор берегите вверенного вам человека так же неотступно, как мать бережет своего больного ребенка. Сегодняшняя ваша миссия сама себя оправдала, а между тем я почти жалею о том, что вы покинули его… Слышите!

Ужасающий крик. Среди тишины болота пронесся стон, долго не умолкавший стон предсмертного ужаса. От этого страшного крика кровь застыла в моих жилах.

— О Боже мой! Что это такое? Что это значит? — воскликнул я, задыхаясь.

Холмс вскочил на ноги, и я увидел в отверстие двери его темную, атлетическую фигуру с сгорбленными плечами и наклоненною вперед головою, как бы стремившейся проникнуть взором в темноту ночи.

— Шш! — шепнул он, — Шш!

Слышанный нами крик был громкий, благодаря его силе, но исходил он откуда-то издалека. Теперь же он доходил до наших ушей все ближе, громче, настоятельнее.

— Откуда это? — шептал Холмс. И я слышал по дрожанию его голоса, что он, — железный человек, был потрясен до глубины души. — Откуда это, Ватсон?

— Кажется, оттуда, — ответил я, указывая в темноту.

— Нет, с этой стороны.

Снова предсмертный крик огласил безмолвную ночь громче и гораздо ближе, чем прежде. К этому крику присоединился другой звук, — низкое, глухое ворчание, музыкальное и вместе с тем грозное, как низкий, неумолчный рокот моря.

— Собака! — воскликнул Холмс. — Идем, Ватсон, идем! Царь Небесный, неужели мы опоздали!