Собака Баскервилей

В ночь смерти сэра Чарльза, дворецкий Барримор, нашедший его тело, послал конюха Перкинса верхом за мною, и так как я еще не ложился спать, то через час после происшествия был уже в замке Баскервиль. Я проверил и подтвердил все факты, которые были упомянуты на следствии. Я проследил за отпечатками шагов по тисовой аллее; я видел место у калитки, ведущей в болото, на котором, по-видимому, стоял сэр Чарльз; я заметил изменение формы следов, начиная с этого пункта, и удостоверился, что на мягком гравии не было никаких больше следов, кроме Барримора, и, наконец, я тщательно осмотрел тело, которого не трогали до моего прибытия. Сэр Чарльз лежал ничком, с распростертыми руками, пальцы его впились в землю, и черты лица были до-того искажены каким-то сильным потрясением, что я бы не дал тогда клятвы в том, что вижу именно его. На теле действительно не оказалось никаких знаков насилия. Но одно показание Барримора на следствии было неправильным. Он сказал, что на земле вокруг тела не было никаких следов. Он не заметил никаких, я же заметил… на некотором расстоянии от тела, но свежие и отчетливые.

– Следы шагов?

– Шагов.

– Мужчины или женщины?

Доктор Мортимер как-то странно посмотрел на нас, и голос его понизился почти до шёпота, когда он ответил:

– Мистер Холмс, я видел следы шагов гигантской собаки.

III. Задача

Признаюсь, при этих словах я содрогнулся. Да и в голосе доктора слышалось легкое дрожание, доказывавшее, что и он глубоко взволнован тем, что нам рассказал. Холмс, возбужденный, нагнулся вперед, и глаза его блестели тем жестким, сухим блеском, какой всегда принимал его взгляд, когда он бывал сильно заинтересован.

– Вы их видели?

– Так же ясно, как вижу вас.

– И вы ничего не сказали?

– К чему?

– Каким образом могло случиться, что никто, кроме вас, не видел их?

– Отпечатки эти находились в двадцати приблизительно ярдах от тела, и никто не подумал о них. Полагаю, что и я бы не обратил на них внимания, если бы не знал легенды.

– На болоте много овчарок?

– Конечно, но то была не овчарка.

– Вы говорите, собака была большая.

– Громадная.

– Но она не подходила к телу?

– Нет.

– Какая была погода в ту ночь?

– Ночь была сырая.

– Но дождь не шел?

– Нет.

– Какой вид имеет аллея?

– Она состоит из двух линий тисовых живых непроницаемых изгородей, двенадцати футов высоты. Дорожка между ними имеет приблизительно восемь футов ширины.

– Есть ли что-нибудь между изгородями и дорожкою?

– Да, между ними тянется с обеих сторон полоска травы около шести футов ширины.

– Я понял, что в аллею есть доступ через калитку, проделанную в изгороди?

– Да, через калитку, которая выходит на болото.

– Существует ли какое-нибудь другое отверстие в изгороди?

– Нет никакого.

– Так что, для того, чтобы войти в тисовую аллею, надо спуститься от дома или войти через калитку с болота?

– Есть еще выход – через беседку на дальнем конце.

– Дошел ли сэр Чарльз до нее?

– Нет, он лежал в пятидесяти, приблизительно, ярдах от нее.

– Теперь скажите мне, доктор Мортимер, это очень важно: виденные вами следы были отпечатаны на дорожке, а не на траве?

– На траве нельзя было видеть никаких следов.

– Были ли они на стороне калитки?

– Да, на краю дорожки, с той же стороны, где и калитка.

– Вы чрезвычайно заинтересовали меня. Еще вопрос. Была ли заперта калитка?

– Заперта на замок.

– Как высока она?

– Около четырех футов.

– Так что можно перелезть через нее?

– Да.

– Не видели ли вы каких-нибудь следов у самой калитки?

– Ничего особенного.

– Царь Небесный! И никто не исследовал это место?

– Я сам осмотрел его.

– И ничего не нашли?

– Я был очень смущен. Было очевидно, что сэр Чарльз стоял тут в продолжение пяти или десяти минут.

– Почему вы это узнали?

– Потому что пепел с его сигары успел упасть два раза.

– Прекрасно. Это, Ватсон, коллега нам по душе. Но следы?

– На всем этом маленьком кусочке гравия были видны одни только его следы. Я не видел никаких иных.

Шерлок Холмс ударил себя по колену с выражением досады и воскликнул:

– Ах, отчего меня там не было! Это, очевидно, необыкновенно интересное дело и такого рода, что оно представляет обширное поле для действий научному эксперту. Эта страница гравия, на которой я мог бы прочесть так много, давно уже стерта дождем и тяжелыми сапогами любопытных мужиков. Ах, доктор Мортимер, доктор Мортимер! Как это вы меня не призвали туда! На вас поистине лежит большая ответственность.

– Я не мог вас призвать, мистер Холмс, не обнаружив этих фактов во всеобщее сведение, а я уже высказал вам причины, по которым не хотел этого сделать. Кроме того, кроме того…

– Почему вы колеблетесь?

– Есть область, в которой самый проницательный и опытный сыщик беспомощен.

– Вы хотите сказать, что дело это сверхъестественное?

– Я этого собственно не сказал.

– Да, но, очевидно, думаете.

– Мистер Холмс! Со времени этой трагедии до моего сведения дошло несколько инцидентов, которые трудно примирить с естественным порядком вещей.

– Например?