Собака, которая любит

Скажу заодно, что решение о переходе дороги — прекрасное средство регулирования стайного ранга собаки: это настолько ответственное дело, которое по плечу только заведомо старшему, что вздорные молодцы, не согласные с распределением ролей, притихают и перестают настаивать на своей взрослости. И этот же момент служит лучшим способом убедиться в зрелости моих мужиков-овчарок. Эти мои опекуны начинают отгораживать меня от машин своим телом точно так же, как делают это в присутствии другой собаки или человека, которому они не доверяют.

Рольф пошел еще дальше фоксов. Он не просто разбирался в цветных сигналах и обстановке на перекрестке, но и знал продолжительность сигналов в тех местах, где мы часто бывали. Он мог поторопить меня, если нужно, или же затормозить и не двигаться с места, когда зеленому гореть осталось недолго.

В этом же отделении моей копилочки хранятся и довольно спорные вопросы, которые, во всяком случае, можно интерпретировать неоднозначно. Всем, кто работает с собаками, известно, что кусаются они, сволочи, по-разному. В частности, овчарка бьет клыками, да так, что рука нападающего повисает, полностью обездвиженная. Кровавых ран при этом, как правило, не бывает — только четыре отметины от клыков. Совершенно необязательно, чтобы удар зубов пришелся на локоть, где имеется то, что мы в детстве называли «электрической жилкой». Будучи кусаема собаками неоднократно, своими — в шутку, а чужими — и всерьез, я прекрасно знаю, что овчарочьи зубы автоматически попадают в биологически активные точки, и могла бы привести здесь полный список их китайских названий. Эти точки отличаются иным электрическим сопротивлением кожи, благодаря чему их и отыскивают специалисты по иглоукалыванию и экстрасенсы. Удивительно лишь то, что собака делает это без помощи омметра, без ощупывания и сравнения с окружающей поверхностью кожи, мгновенно и на значительном расстоянии. Согласитесь, «самонаводящиеся» клыки длиной в четыре-пять сантиметров — довольно опасное оружие.

А вот громадный овчар, приподнимаясь на дыбки, в движении берет крошечное очищенное подсолнечное семечко, которое я зажимаю в губах. О куске яблока я уже и не говорю. И ведь ни разу, мерзавец, ни губ моих своими страшенными зубами не заденет, ни мимо семечка не промахнется! Впрочем, это касается не столько осязания, сколько пространственной ориентации и ювелирной точности собачьего глазомера, но вещи это связанные.

Думается мне, что у вас, как и у всякого собачника, внимательного к своему питомцу, наберется множество не менее увлекательных наблюдений. С удовольствием предлагаю: если вы неравнодушны к «загадочным явлениям собачьей психики», давайте пополнять «копилку курьезов» вместе. Как знать, может быть, именно ваши наблюдения и эксперименты станут основой для серьезных научных выводов!

Поверьте, интеллектуальные механизмы, обеспечивающие комплексный, многофакторный анализ сложных образов и ситуации в целом, очень и очень непросты. Пусть кто-нибудь из знакомых математиков расскажет вам, как трудно решается эта задача в формальной постановке, например, при разработке компьютерных систем. Абстракция, экстраполяция, анализ, прогнозирование… Нет, пожалуй, не стоит утомлять вас перечислением тех интеллектуальных операций, которые (вот неожиданность-то!) оказываются по плечу любому Баксу или Альме. Как же справляются с такими сложными вещами бедные, обиженные судьбой животные, у которых нет за душой ничего, кроме условных и безусловных рефлексов?

Сдается мне, что ключом к восприятию той или иной информации у животных, точно так же, как и у человека, служит ее функциональный, прагматический аспект — та польза, которую можно извлечь из новых знаний. К чему, например, собаке распознавать и анализировать фасон модного платья хозяйки? Зато они прекрасно отличают мой парадно-выходной костюм от рабоче-собачьих джинсов. И если я надеваю очень светлое пальто, в котором никогда и никуда с ними не ходила, они спокойно укладываются подремать вместо того, чтобы толпиться в прихожей, провожая меня и волнуясь: возьмут — не возьмут? То ли дело куртка! Тут от них не отобьешься, бывает, что и в дверь против моей воли проскальзывают и приходится загонять их в дом довольно строгой командой. Вся моя одежда делится для них на две категории по одному-единственному чисто практическому признаку: одевшись вот таким образом, могу ли я взять их с собой?

Недавно мне рассказали, будто лошадь может отказаться выйти из конюшни, если конюх или наездник одет не так, как обычно. Что это: стойкий условный рефлекс на одежду, надежная прогностическая связь с ситуацией или ярко выраженное прагматическое восприятие?