Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя

Садовники приехали в девять тридцать. Они сидели в машине втроем и явно не решались выбраться наружу. Я видел, как водитель спорит с первым пассажиром, крепким молодым мексиканцем, державшим стаканчик с кофе, — вероятно, он решил в последний раз доставить себе удовольствие в этом мире, пока его не растерзал хищный пес, гроза мексиканцев. Переспорить водителя ему не удалось, так что именно он первым и вылез из машины.

Норман наблюдал из окна. Я решил, что на первый раз мы обойдемся без него, чтобы Бранка действовал самостоятельно, не оглядываясь на хозяина.

Мы с Бранкой вышли из лома через боковую дверь, миновали припаркованный автомобиль и подошли к перепуганному человеку у ворот. Охотник на садовников шел на поводке, а у меня в кармане лежал пакетик с мясом. Накануне я надевал самую затрапезную одежду и ковырялся с граблями в саду, изображая садовода-любителя, дабы вбить в голову Бранки мысль о том, что садовники – это люди, которых он обязан слушаться, а не превращать в компост. Кроме того, я с утра я его не кормил.

Бранка привычно зарычал.

— Прекрати, тупая башка, — сказал я, глядя ему в глаза.

— Я очень боюсь эту собаку, — прошептал мексиканец, тараща глаза на Бранку, который тщательно обнюхивал его штанину. Я протянул парню кусочек мяса.

— Он это знает. Он чувствует запах страха. Но он голодный и хочет есть. Скажи ему «сидеть», потом дай угощение.

— С-сидеть.

Бранка сел и облизнулся. Садовник протянул мясо, и пес слизал его в мгновение ока.

— Хорошо, Бранка, — сказал я и жестом велел мексиканцу повторить.

— Хорошо, Бранка. Очень хорошо. — Он посмотрел на меня. — Он меня сильно покусал, этот пес. Он не любит мексиканцев, мне кажется.

— Не волнуйся, — заверил я, открывая ворота. Мы прошли внутрь вместе с Бранкой и садовником, после чего я подал знак выхолить остальным. — Теперь он другой. Больше кусаться не будет.

Подошли другие двое, я бросил пакетик с лакомством водителю, мужчине постарше, прихрамывавшему на левую ногу. Он поймал мясо. Бранка проследил за пакетом с жадностью, потом уставился на мексиканца, как будто что-то припоминая.

— Эта собака меня не любит, — проговорил тот.

— Дай ему кусочек мяса.

Он протянул Бранке ломтик, тот всосал его, как макаронину, и стал просить еще.

— Теперь ты, — сказал я третьему, тощему парню в соломенной шляпе. Тот в свою очередь угостил Бранку, который забыл все прочие тревоги и думал сейчас только о еде.

— Теперь он нас любит? — спросил мексиканец и дал Бранке еще лакомства.

— Пока нет. Но еды он хочет больше, чем крови.

Они переглядывались, как городские детишки в зоопарке. Им нравилось стоять рядом с таким крупным и опасным животным, которое не пытается их загрызть.

— Хорошо, — сказал водитель. — Теперь мы можем работать?

— Да. Берите инструменты и приступайте. Я буду работать вместе с вами.

Бранку я привязал за поводок себе к поясу и какое-то время работал бок о бок с мексиканцами, подстригая кусты, опрыскивая небольшой клен и поливая лужайку. Каждые несколько минут я подводил Бранку то к одному, то к другому садовнику, чтобы они дали ему команду «сидеть» и угостили лакомством. Через какое-то время каждый провел его на поводке самостоятельно, а потом мы усадили его в машину между мной и водителем, пока тот курил.

— Теперь он лучше, мне кажется, — сказал он, поглаживая Бранку. — Но раньше он был как дикий лев. Сбивал нас с ног и кусал много раз. Хочешь посмотреть? — И он потянулся к поясу.

— Нет, спасибо, я верю. Теперь он изменился. Но вы должны каждый раз давать ему вкусное и понемногу водить на поводке. Быть с ним друзьями, ясно?

— Хорошо, в следующий раз я принесу ему еду.

— Приноси энчилады с сыром. — Я широко улыбнулся.

— А он их любит?

— Все собаки их любят.

— Я понял. Каждый раз буду приносить.

— И не встречайся с ним у ворот. Его будет приводить хозяин, как я сегодня, и вы будете заходить все вместе. А сами – нет, понял?

— Ясно, ясно. Заходить нельзя. Он как охранник на воротах, я понял.

Еще какое-то время я водил Бранку от одного садовника к другому, чтобы он их обнюхал, взял еду, а они потрепали его за ушами. Пару раз пес мрачно косился на самого тощего из мексиканцев, но в остальном все прошло хорошо.

Крепкий коротышка уронил на землю лопату у Бранки за спиной, тот рывком развернулся и бросился на него.

— Эй! — закричал я, натянул поводок что есть силы, а затем ткнул его пальцем в грудь. Этот сигнал мы с ним выработали давно, так я давал ему понять, что он пересек черту. Бранка был неимоверно силен; если бы я первым не засек упавшую лопату, мне было бы его не удержать. Он порычал на садовника, потом обернулся на меня, как бы говоря: «Да ладно, братан, отпусти! Сам видишь, он заслужил!» Я сумел удержать его только потому, что мы три месяца с ним занимались, любого другого Бранка бы размазал по стенке.

— Ты не прав, тупая башка, — заявил я ему. — Лежать.

Я заставил его лежать добрую минуту, потом подозвал мексиканца и пожал ему руку.

— Вот так он всегда делал, — опасливо заметил тот. — Как пантера.

— Возьми поводок, — сказал я ему.

— Нет-нет-нет.