Собибор - Миф и Реальность

«Эксперты сомневаются […], что Демьянюк будет осужден. […]

Нидерландский юрист Кристиан Рютер […] не верит в обвинительный приговор. Многие годы в ФРГ вообще не проводилось никаких судебных расследований против охранников концлагерей такого низкого ранга, как Демьянюк, а если они и были, то этих людей оправдывали. Если такова была длительная судебная практика, то и мюнхенский суд не станет внезапно ее менять. […] Центральному ведомству

[по преследованию нацистских преступников] в ознаменование пятидесятилетия своего существования потребовалось «громкое дело», известное имя, чтобы снова привлечь к себе внимание общественности, — вот такой провокационный тезис. Если это так, то к преследованию и процессу против Демьянюка привели не правовые, а политические причины».

Как верно!

Чтобы узнать, придет ли мюнхенский суд к оправдательному приговору, нужно подождать. Ввиду по-прежнему оказывающегося на него мощного давления это кажется как раз маловероятным, тем более что, как показывает история, западногерманские суды слишком редко проявляли мужество на политических процессах. Как было объявлено до начала процесса, на суд будут допущены «около сорока дополнительных соистцов, все они родственники погибших в Собиборе».³⁹¹ Нельзя и представить себе лучшего доказательства, что настоящей целью процесса является раздувание истерии вокруг холокоста и подкрепление официального исторического представления, ведь прояснению вопроса, был ли вообще подсудимый Демьянюк в Собиборе и совершал ли он там какие-то преступления, эти сорок соистцов ничем помочь не смогут.

Глава 20. Заключение

1. К вопросу о моральной ответственности лагерного персонала

Наши выводы однозначны: Собибор не был лагерем уничтожения для евреев, там не было «здания для проведения массовых казней газом» и потому не было и газовых камер. Число жертв лагеря могло быть в районе десяти тысяч человек, что соответствует одной двадцать пятой от той цифры в двести пятьдесят тысяч, которую чаще всего называют в литературе, одной семнадцатой от указанной Юлиусом Схелфисом в переработанном издании его книги цифры в сто семьдесят тысяч, и одной пятнадцатой от постулированной судом в Хагене «минимальной цифры» в сто пятьдесят тысяч погибших.

Если, — а мы в этом убеждены, — наш тезис соответствует действительности и Собибор на самом деле был транзитным лагерем для насильно переселяемых в восточные области евреев, то вопрос о моральной ответственности лагерного персонала — от коменданта лагеря до украинских надзирателей, самого нижнего звена в иерархической цепочке, предстает, разумеется, в совсем ином свете. Конечно же, и в этом случае немцы и украинцы из лагерной команды выполняли бесчеловечные и противоречащие правовым принципам приказы, ибо сама по себе насильственная депортация и конфискация имущества людей, производившаяся не по причине конкретной вины отдельного человека, а лишь из-за принадлежности его к определенной этнической или религиозной группе, лишение его свободы, является серьезным нарушением прав человека. Возражать тут нечего. Но с другой стороны, люди из персонала лагеря только выполняли приказы. Отказаться от их выполнения без угрозы для своей жизни и свободы они не могли. Решать же, правомерны эти приказы или нет, они на своем уровне тоже были не в состоянии. Потому вопрос был лишь в том, как именно они выполняли эти приказы. И тут уже у них было определенное право выбора. Потому вопрос о моральной ответственности лагерной команды зависит от того, проявляла ли она ненужную жестокость, стараясь причинить заключенным дополнительные страдания, во время выполнения этих приказов? Пытались ли сотрудники лагерного персонала обходиться в Собиборе со ждущими своего переселения на восток евреями настолько гуманно, насколько это было возможно в тех условиях, или же специально издевались над ними? Создали ли они сравнительно терпимую обстановку для тех же рабочих-евреев или устроили для них ад на земле?