Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

Через месяц нас из этой группы осталось 7 человек. В Минском концлагере находились еврейские военнопленные, специалисты (сапожники, портные, столяры), переведённые в лагерь из Минского гетто; а также уклонившиеся от работы, взятые за подозрение в связи с партизанами люди разных специальностей[523] национальностей.

Из лагеря брали на работу в разные организации г. Минска.

Порядки в лагере: кормили утром и вечером по 150 гр. хлеба, а на обед — баланда из нечищенной картошки. Заключённые стремились попасть на какую-либо работу. На работах «доставали» себе дополнительное питание.

За малейшую провинность беспощадно били плетками. Заключённых били комендант и его заместитель — немцы. Охранники из числа предателей (охраняли лагерь сперва предатели из литовского батальона, затем латвийского, а в 1943 г. — украинского) и также «старшие» из числа заключённых, которые также были «вооружены» плетками и использовали их на полную мощность.

На ночь бараки замыкались.

Первая работа, куда меня взяли, была «удача». Мы разбирали пришедшую в негодность мостовую одной из улиц Минска и тачками отвозили камень на обочину. Работа очень тяжёлая для измученных, слабых людей. Немец не «отдыхал» ни минутку — плетка все время была в работе. Бил за то, что принял от местных жителей кусок хлеба. Но жители Минска в основном через детей ухитрялись нам передавать то хлеба кусок, то варёных картошек.

Больше года я работал в одной из команд двора жандармерии. В этом дворе работало 6–7 команд — всего человек 100. Наша команда из 13 человек состояла из двух групп. 7 человек нас работало по пилке и колке дров. На дисковой пиле дрова резали, кололи и разносили по квартирам. Остальные 6 человек работали подсобными со штукатурами, печниками.

Другая команда из 25 человек работала грузчиками на большой продуктовой базе. В эту команду брали физически крепких парней.

Летом 1943 года эти ребята решили организовать побег. Они договорились с полицейским — украинцем, работавшим в жандармерии шофером на грузовой машине, погрузить на машину оружие, которое они каким-то образом добыли из немецкого склада (говорили, что на чердаке оружейного склада находился склад тары и, пробив потолок, они вытащили винтовки из склада), усадить их на машине и под видом перевозки на другую работу, вывезти из города. Во время обеденного перерыва я ушёл к товарищу кушать. Он работал с печником и сварил картошку. О готовившемся побеге я ничего не знал. Из нашей группы, работавшей по колке дров с командой грузчиков, был связан один человек. Он не отлучался из циркулярки и, оказывается, охранял оружие, хранившееся под дровами в сгоревшем здании, где работала наша группа.

Винтовки хранились в мешке и, когда ребята начали грузить этот мешок на машину, их окружили немцы. Большинство из команды грузчиков переловили и всех заключённых, оказавшихся во дворе, перестреляли. Погибли и 6 моих товарищей, работавших у циркулярки.

Шофер — полицейский предал заключённых, он потом ходил по командам и на кого он указывал, как связанного с готовившими побег, уводили и расстреливали.

Из около ста человек заключённых, работавших в этот день во дворе жандармерии, 14 человек [из] нас увели в лагерь. Ещё раньше привезли человек 20 из команды грузчиков. Каким пыткам подверглись эти ребята — нельзя описать. Их рвали на куски собаки, их обливали кипятком, с них резали куски мяса и полуживых пристрелили.

С неделю во двор жандармерии на работу никого не брали и затем набрали новые команды. Я попал на работу в команду грузчиков, где работал до отправки в Собибур. Работа была тяжёлая, нас били за медленную работу и, главное, если попадались на краже продуктов. Но все равно ухитрялись украсть и передавать товарищам, работавшим в других командах.

Опишу момент побега из Собибура.

Жизнь в лагере довольно подробно описана тов. Печерским в его воспоминаниях, с которыми вы, конечно, знакомы.

Из лагеря смерти Собибур бежать было очень трудно, почти невозможно. В этом мы убедились с первых же дней пребывания в лагере. Одно преимущество перед Минским лагерем заключается в том, что лагерь находился в лесу и, если вырваться из лагеря — это уже почти избавление. Из Минского лагеря большинство бежавших (в основном из мест работ) попадались и не выбравшись из города, где было очень много немцев и полицейских.