Собиратели голов

— Головы? — догадался Борис. — Дед подсказал тебе, как изготавливать тсанса, а ты решил использовать головы хэдхантеров в качестве «ушастой валюты»?

— Ну если говорить откровенно, то я лишь развил эту идею. Изначально она была не моей.

— Да? А чьей же?

Ухо усмехнулся.

— Вторая мировая. Остров Борнео…

Борис вспомнил рассказ Деда.

— Знаю-знаю. Эти, как их… каяки.

— Даяки, — поправил Ухо. — Остров, находившийся под властью Британии, оккупировали японцы. Англичане, не сумев выбить противника своими силами, прибегли к помощи местного населения — племенам даяков, потомственных охотников за головами, между прочим. Ребятам из джунглей предложили сделку: за каждую голову японского солдата выплачивалось небольшое вознаграждение. Таким образом, голова убитого врага становилась не просто трофеем, но товаром и даже в некотором роде аналогом денежной единицы.

— И что даяки?

— Они с энтузиазмом взялись за дело. По всему острову вспыхнула партизанская война. Возродились забытые традиции охоты за головами. В джунглях начали пропадать японские патрули.

— Это сработало?

— Тогда — нет. Япошки приняли необходимые меры предосторожности. Усилили охрану своих объектов и перестали заходить в джунгли небольшими группами. В общем, добраться до их голов оказалось проблематично, и даяки просто переключились на китайских колонистов. До тех пор пока англичане не просекли, в чем дело, им благополучно впаривали головы китайцев.

— Ничего себе ошибочка!

— Нам она не грозит. По крайней мере, до тех пор, пока на головы пятнистых наносят хэдхантерские метки.

— А если хэдов перестанут метить? — прервала свое молчание Наташка.

— Пока это наилучшее средство против дезертирства, — пожал плечами Ухо.

И широко улыбнулся чернявой:

— Кстати, раньше у охотников за головами была еще одна любопытная традиция. Пока мужчина не добудет головы врага, он не имел права на женщину. Тоже очень сильная мотивация к охоте. Мы позаимствовали кое-что из этого обычая. В Союзе за «ушастую валюту» любой может получить себе жену или вредную подругу. И не одну.

— Это мы уже знаем — просветили добрые люди, — заверил его Борис. — Типа, перенимаете и усовершенствуете передовой опыт, да? Кто-то учится у рабовладельцев Древнего мира, кто-то — у первобытных дикарей.

— Не вижу в этом ничего зазорного. Дикари отсталые, но не глупые. Кое в чем они смышленее нас с тобой. Так что и у них не грех поучиться.

— Резать и сушить головы? Это, конечно, сложная наука…

— Непростая, — серьезно, без тени иронии, ответил Ухо.

— А почему бы тогда не поучиться и другому. Есть людей, например. Как это делают трупожоры. А что? Тоже очень мудрая и вполне оправданная традиция в условиях хронической нехватки продовольствия.

Ухо кивнул, словно принимая и соглашаясь с высказанным предположнием.

— Попробую объяснить. Мы сейчас контролируем большинство зачищенных хэдами хуторов и оставшиеся там ресурсы. Продовольственные главным образом. Специальные группы даже отряжают на сбор урожая — благо время уже подошло. Это позволяет Союзу делить и худо-бедно распределять пайки между его членами. А кто распределяет жизненно необходимые ресурсы, тот управляет людьми. Распределительная система — дополнительный и весьма эффективный рычаг власти. Это как контроль над финансовыми потоками госбюджета.

Ну, сказанул, Ухо! Хотя… Хотя, наверное, в чем-то сравнение это имеет право на существование.

— А трупожоры не столь зависимы от наших продовольственных запасов, — продолжал Ухо, — Они способны сами добывать себе пропитание. Ну, ты знаешь как.

Борис знал. Он сам чуть не воспользовался этим простым и незамысловатым способом. Тогда, на берегу реки…

— Поэтому трупожорами трудно управлять. Поэтому они представляют угрозу Союзу. Поэтому их нужно уничтожить. Поэтому следует не попустительствовать людоедству, а искоренять его всеми доступными способами.

Поэтому… И соображения морали тут ни при чем. Вот в чем кроется истинная причина непримиримого отношения к каннибалам. Она несколько отличается от тех причин, о которых говорил Корень. Да чего там! Она сильно от них отличается.

Глава 32

— Но вернемся к хэдам, — продолжил Ухо. — Наша главная задача — забрать у них самое ценное.

— Это я уже понял, — кивнул Борис. — Головы.

— Нет, Берест, ты не понял. Когда я говорю о самом ценном для хэдов, я имею в виду не их головы, а то, ради чего они рискуют своими головами. Убийства пятнистых сами по себе не очень эффективны. Страх и террор — мера временная. Полумера, я бы сказал так. Тут ведь какое дело получается. Если замочить одного хэда и до смерти запугать еще девятерых, им на смену пришлют новый непуганый десяток. И так будет продолжаться до тех пор, покуда существует трес-трафик. Высокие цены на тресов покроют любые издержки и любые жертвы хэдхантерской корпорации. Но вот если поступление живого товара из окрестностей Ставродара прекратится, хэдам попросту нечего будет здесь делать. Отсюда вывод: не пропускать трес-караваны…

— Топить и жечь тресовозки?