Соблазн

– У Лео свой характер, у меня свой. Но мы славные парни, можешь быть уверена. Тебе будет хорошо. Твое здоровье!

Он поднял бокал мартини, и мы снова выпили. Я верила в то, что в моем бокале – наркотик. Или в то, что кто-нибудь из них обрызгает меня анестезирующей дрянью с запахом розы. Я верила, верила.

Потягивая мартини, я перестала слушать и Лео, и его статиста и снова принялась разглядывать салон, как и сразу после того, как села в машину. Меры безопасности были налицо: подавитель мобильной связи – на щитке приборов, блокировка дверей, красный глазок сканера – чтобы удостовериться, что у меня при себе нет и перочинного ножика, и радар – это на предмет машин вокруг. Обычные игрушки тех, кто желает для себя безопасности и приватности. Итак, я – пленница: ни тебе возможности позвонить по мобильнику, ни отследить твое местонахождение группой дальнего радиуса действия, сижу в «ауди», который, словно болид, несет меня бог знает куда. Вероятно, они накачивают меня наркотиками. Эти двое – настоящие сукины дети, сомнений нет.

Но мне было нужно, чтобы они оказались моими сукиными детьми.

В первую из трех ночей, в пятницу, я еще была полна оптимизма. Я побывала в большей части наших зон охоты – во всех, что считались высоковероятными, и в половине с низкой вероятностью. К исходу ночи я вконец измоталась, а результат при этом – нулевой: несколько пьяниц, разрозненные группки хулиганья, чьи лидеры оказались приверженцами Жертвоприношения, да еще полицейский с той же филией, который не спускал с меня глаз и ходил по пятам, пока я не поняла, что он и пытаться не будет что-то со мной сделать. Но я еще рассчитывала на две ночи, остававшиеся в запасе. В субботу мне попались два потенциальных кандидата на здоровенных машинах, оба остановились возле меня – первый на шоссе, в районе ночных клубов, а второй в городе, недалеко от площади Санта-Ана. Относительно первого скоро стало ясно, что он ложноположительный – пьяный любитель Разморожения, который закончил тем, что поведал о том, как плохо обращалась с ним его мамочка, и вышвырнул меня из машины. Другой отвез меня подальше, расстегнул ширинку и потребовал, чтобы я поработала ртом. И я тут же его оставила, поскольку точно знала, что моя тайная любовь никогда не покажет мне член в момент избрания.

Воскресным утром, когда у меня уже раскалывалась голова – от усталости и напряжения, я наполнила горячей водой с пеной свою малюсенькую неудобную ванну и кое-как залезла в нее, подтянув свои далеко не короткие ноги. Выключила верхнее освещение, оставив только лампочки по углам – «холодный свет», без риска устроить короткое замыкание. То, что получилось, весьма напоминало знаменитый этюд на тему маски Жидкости. Горящие лампочки и пар от ванны вызывали в памяти фонари в тумане – место действия Джека-потрошителя, в лондонском районе Уйатчепел. Еще один «Наблюдатель», занимавшийся потрошением своих проституток в том Лондоне, который еще ничего не ведал ни о масках, ни о псиноме, а Шекспира считал всего лишь гением отечественной литературы.

Отмокая в ванне, я произнесла номер телефона Мигеля. Его чудный голос (боже, как я по нему скучаю!) прозвучал мягче теплой воды, омывавшей мою кожу.

К сожалению, все остальное оказалось не столь приятным.

– Я не могу надавить на Падилью, чтобы он дал тебе еще несколько ночей, солнышко, – сказал он, выслушав мою просьбу. – Ты и сама знаешь.

– Честно говоря, не знала, – ответила я, вдруг почувствовав раздражение. – Я-то думала, что ты – заместитель директора по подготовке наживок. Я прошу всего лишь…

– Диана…

– Я прошу всего лишь, – упрямо продолжила я, – чтобы ты и дальше вызывал Веру в театр по ночам и заставлял ее репетировать, скажем, в течение недели. Всего лишь об этом. Я что, должна написать официальное ходатайство? Подписать документ?

– Диана, солнце мое, ты не можешь и дальше заниматься этим одна…

– Мне уже восемнадцать, папочка.

– Я не твой отец и не претендую на эту роль. – Как и все оскорбленные мужчины, Мигель отреагировал с внезапной напускной холодностью. – Но, если честно, дело в том, что ты, по-моему, несешься прямиком в пропасть, причем в одиночку… Даже если бы он избрал тебя… Ты знаешь, что такое Наблюдатель? Для наживки он – билет в один конец… Если хочешь покончить с собой, попробуй бросить в ванну включенный фен… Выйдет гораздо быстрее и не так мучительно…

– Эта хрень, что ты несешь, здесь не в тему… Я – наживка. И делаю свою работу. В тот день, когда я захочу уйти в отставку, я тебе об этом сообщу…

– Ты хотела уйти в отставку неделю назад.

– А два дня назад попросила вернуть меня в штат.

– И тебе это удалось. Падилья дал тебе три ночи. Сегодня – последняя.

– Что ж, большое спасибо за помощь, – сказала я, но не отключилась.

– Диана, ты не сможешь сделать этого ни за три ночи, ни за десять… Этот тип что-то использует, какой-то трюк, чтобы избегать выбора в соответствии с псиномом… Никто не знает, в чем фокус. Мы все в растерянности.