Соблазнение с первого дубля

Питчер-левша сделал три простых удара, которые не смог отбить бэттер-правша «Мустангов», и на этом период закончился. Игроки потянулись с поля, женщина в форме ВВС США запела «Боже, благослови Америку». Тринити видела это все много раз, но никогда непосредственно с поля. Перспектива была головокружительной. Когда стихли последние ноты, кто-то заслонил ей свет, льющийся с экранов, и Тринити подняла взгляд.

Прямо перед ней стоял Логан. Высокий, красивый. Какой удар по ее истрепанным нервам! Как он смеет стоять здесь с улыбкой убийцы и выглядеть так сногсшибательно, что у нее и впрямь подогнулись колени? Судя по всему, ее тело не в курсе, что она не бегает за мужчинами, которые в критический момент предпочитают слинять.

– Ты за этим звонил? – саркастически спросила она. – Похоже, даже я не смогла спасти игру, так что твой план выиграть с помощью талисмана провалился. Питчер из Лос-Анджелеса оказался более удачливым.

Логан добродушно пожал плечами:

– Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.

– Закрой рот, Тринити, – пробормотала Кэсс из-за ее плеча. – Тебя снимает камера. И она передает ваш разговор на большой экран.

Тринити едва справлялась с собственными эмоциями, но не из-за камеры. Она пришла сюда, чтобы покончить с этим безумием, и ей придется говорить, чтобы довести дело до конца. Не важно, что ей безумно больно.

– Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает? – повторила она. – Да кто ты такой и что ты сделал с Логаном Мак-Лафлином?

Логан, которого она знала, никогда бы так не сказал. Может, в этом все дело. Она никогда не знала его по-настоящему.

– Я уже говорил тебе, что счет на табло – не самое прекрасное зрелище на свете. А вот ты – да.

Что-то тут не так. Они должны устроить эффектное публичное расставание, а не повторять глупости, которые когда-то говорили друг другу. Уперев руки в боки, Тринити перешла в наступление:

– Ты же ненавидишь мою одежду.

– Ты мне больше нравишься голой, – покладисто согласился Логан, – но я не ненавижу твою одежду. Мне просто больше нравится та, которую подобрал я. Но мы можем найти компромисс.

– Компромисс? Да ты категоричный, негибкий, и я вообще не понимаю, как ты передвигаешься под грузом всех правил, которые взвалил себе на плечи.

Вот! Сейчас наконец начнется настоящая перепалка. Он ведь терпеть не может, когда она его высмеивает.

Но вместо этого Логан снова кивнул:

– Да, похоже на то. Поэтому мне и нужна такая женщина, как ты, которая сможет меня встряхнуть и не постесняется сделать замечание, когда я становлюсь слишком ограниченным и узколобым. Я потерял лучшее, что у меня было, когда уехал от тебя. Так что теперь я хочу публично принести свои извинения. Прости меня.

Огни стадиона начали двоиться в ее глазах, шум толпы превратился в рев, пульс стучал, как бешеный. Это не спор. Он что, заманил ее сюда под надуманным предлогом, чтобы извиниться?

– Что ты делаешь? – прошептала она. – Мы должны были вдрызг разругаться и расстаться.

– Но я этого не хочу. – Логан направился к ней, схватил ее ладошку и поднес к губам. – Прости меня. Я неправильно повел себя во время нашего последнего разговора, и я публично прошу дать мне еще один шанс. Можешь унизить меня при всех, я заслужил это куда больше, чем твое прощение.

В горле у Тринити застряли рыдания. Это все неправда.

– А что изменится-то на этот раз?

Логан улыбнулся, и нежность на его лице поразила Тринити в самое сердце.

– В этот раз я признаюсь, что люблю тебя.

Кровь отхлынула от головы, и Тринити едва удержалась на ногах. Когда она зашаталась, нежность на лице Логана сменилась тревогой. Он взмахом руки отогнал оператора и подхватил ее на руки.

– Ты только что сказал, что ты меня любишь? – переспросила Тринити.

– Все в порядке, – прошептал Логан, минуя все коридоры с ней на руках. Наконец он нашел незапертую комнату. – Я тоже еще не совсем привык к этому.

Он усадил Тринити на стул и встал на колени рядом с ней, гладя пальцами ее лицо, словно проверяя, не готовится ли она упасть ничком на пол. Она не могла наглядеться на его драгоценное лицо, на спадающие на лоб волосы… Боже, как она скучала по нему, по его прикосновениям!

– Зачем ты это сказал? – не выдержала Тринити. Сейчас, когда они были наедине, эмоциональное напряжение последних дней прорвалось наружу. Но так не пойдет. Надо быть спокойной и рациональной, а не бросаться сломя голову обратно в его объятия, где она чувствовала себя прекрасной и любимой. – Между нами не было ничего настоящего.

– Просто я пытаюсь максимально ясно и четко донести до тебя одну мысль. То, что было раньше, может, и казалось ненастоящим, но то, что будет дальше, самое что ни на есть настоящее. Для начала надо разобраться со всеми недомолвками и недопониманием. То, что я к тебе чувствую, вполне реально. Надо было мне раньше тебе сказать. – Он внимательно посмотрел на нее.

– Но я не понимаю. – Голос Тринити немного окреп, после того как до нее потихоньку стал доходить смысл сказанного. – Ты же не хотел иметь ничего общего ни со мной, ни с ребенком. Что изменилось?