Соблазняющий разум. Как выбор сексуального партнера повлиял на эволюцию человеческой природы

Сильные реакции типа эстетического наслаждения появляются в результате работы мощных эволюционных сил. Как и любовь к определенным типам лиц или видам телосложения, наши эстетические предпочтения на первый взгляд могут казаться причудливыми, но при ближайшем рассмотрении в них обнаруживается глубокая внутренняя логика. Если искусство возникло в результате полового отбора, значит, эстетические предпочтения должны быть частью нашей системы выбора партнера. Но это совсем не те предпочтения, на которые мы опираемся при оценке тел других людей: как и у других животных, в этой области наш вкус и так отлично развит, вне связи с искусством. Эстетические предпочтения касаются расширенного фенотипа потенциальных партнеров – предметов, которые те изготовили, приобрели и демонстрируют недалеко от тела. Попробуем проанализировать эти предпочтения, пользуясь той же логикой, которая применяется в биологии для объяснения предпочтений при выборе партнера. Как вы помните из предыдущей главы, есть три основных сценария появления предпочтений в ходе полового отбора: в результате убегания, в результате сенсорного смещения и в контексте развития индикаторов приспособленности.

Убегающая красота

Предположим, что человеческая эстетика возникла в результате убегающего полового отбора, а эстетические вкусы развились как часть системы выбора партнера самками. Тогда сценарий должен был развиваться так: некоторым самкам почему-то начали нравиться определенные украшения из тех, что изготавливали самцы; талантливые самцы, которым изделия удавались лучше, оплодотворяли больше самок с развитым эстетическим чувством и оставляли больше потомства, а их дети наследовали и художественный талант отца, и эстетический вкус матери.

Нечто подобное происходит сейчас у народности водаабе (или бороро) – кочевников-скотоводов, живущих в пустынях Нигерии и Нигера. Готовясь к ежегодному празднику Геревол, в котором участвуют сотни людей, молодые мужчины посвящают много часов раскрашиванию лиц, подбору одежды и украшений. На само́м празднике мужчины семь ночей бурно пляшут, демонстрируя свое здоровье и выносливость. В конце недельного обряда участники выстраиваются в шеренгу перед девушками, чтобы те оценили их красоту и обаяние. После этого каждая девушка приглашает мужчину, который понравился ей больше всех, провести с ней ночь. Как правило, женщины водаабе предпочитают самых высоких мужчин с самыми белыми зубами, самым прямым носом, самыми большими глазами, самой затейливой росписью на теле и самыми интересными украшениями. Благодаря этому у мужчин водаабе в среднем рост стал выше, зубы – белее, глаза – больше, нос – прямее, а навыки самодекорирования лучше, чем у людей из соседних племен. Вероятно, расхождение произошло всего несколько сотен или тысяч лет назад, что говорит о высокой скорости убегания. Журналисты, не знакомые с теорией полового отбора, сравнивают “конкурс красоты” водаабе с американскими и европейскими аналогами, указывая при этом на “инверсию половых ролей”. Но с биологической точки зрения обычаи водаабе абсолютно нормальны: самцы демонстрируют себя, а самки выбирают. А вот конкурсы вроде “Мисс Америка” – это уже странновато.

Мы видели на примере теории убегающего мозга, что, во-первых, для убегания нужна полигамия, а во-вторых, убегание должно привести к значительным различиям мужчин и женщин по художественным способностям. На первый взгляд кажется, что различия должны появиться и в эстетических вкусах: женщины должны стать разборчивее мужчин. Это было бы верно в том случае, если бы произведения искусства не создавались людьми, а вырастали у них на теле. Павлину, в отличие от павы, не нужно разбираться в хвостах – ему нужен только сам хвост. Но мужчинам, чтобы создавать приличные произведения искусства, необходимо эстетическое чувство не менее развитое, чем у женщин. Украшая себя, они должны руководствоваться теми же эстетическими соображениями, которыми руководствуются женщины при оценке украшений. Поэтому теория убегающей эстетики предсказывает равную степень развития эстетического вкуса у обоих полов, но более высокую творческую продуктивность мужчин. Примерно это мы и наблюдаем в истории искусства (хотя за последние тысячелетия межполовую разницу в суммарном выходе художественного продукта могли многократно усилить культурные и экономические факторы).

Но все же теория убегания способна объяснить лишь само существование эстетики, но не ее многочисленные аспекты. Она дает ответ на вопрос, почему одни вещи мы считаем красивее других, но не может объяснить ни один из эстетических критериев, которыми мы при этом руководствуемся: дело в том, что в результате убегания могли возникнуть какие угодно стандарты красоты. Убегающий половой отбор может идти в любом случайном направлении, поэтому на его основе нельзя построить удовлетворительную по всем параметрам теорию эстетики. Мы пока не будем отвергать это объяснение, но, может, найдем что-то получше?