Соблазны бытия

Но самое удивительное: Джей вызывал любовь и восхищение не только у сотрудников издательства, где его редакторские способности великолепно сочетались с холодным деловым расчетом и умением чувствовать силу аргументов, основанных на реальном знании бизнеса. Такую же любовь и восхищение Джей вызывал и у авторов. Единственным его недостатком была склонность к лени. Жизнь всегда была слишком добра к нему и уберегала от трудностей. Джей если не пресытился, то давно насытился всем, что могла дать ему жизнь. Эта особенность очень помогала ему легко и непринужденно общаться с авторами. Казалось, что у него всегда масса времени и он никуда не спешит. Он умел говорить с пишущей братией на интуитивном уровне, проникаясь к ним глубокой симпатией. Разумеется, его считали непревзойденным редактором, способным понять писательскую душу и оценить писательский талант. Он пестовал авторов, помогая каждому вносить свой уникальный вклад в творческую копилку «Литтонс». Неудивительно, что его обожали молодые авторы, включая самого Кита Литтона. Еще одной подопечной Джея была совсем молодая, но на удивление крепкая писательница Клементайн Хартли. За три года после окончания Оксфорда она успела написать два романа, и оба стали бестселлерами. Однако Джей столь же легко находил общий язык и с авторами старшего поколения. Те почти с удивлением обнаруживали, что их творчество до сих пор ценят, и мгновенно проникались симпатией к Джею. Так было с известной создательницей жанра женской прозы великой Нэнси Артур. В свое время ее романы сделали «Литтонс» предметом зависти издательского мира. Так было и с леди Аннабеллой Мьюирхед, прославившейся биографиями великих людей. Джею симпатизировал даже Себастьян Брук – патриарх современной английской литературы, автор удивительных фантастических книг о времени, которые любили и которыми в равной мере зачитывались и дети, и взрослые.

Сегодня у Себастьяна должна была состояться встреча с Джайлзом и Селией. Они собирались обсуждать издание его книг, приуроченное к году коронации… Потом Себастьян звонил в издательство и, задыхаясь от бешенства, спрашивал, почему секретарша Селии имела наглость чуть ли не в последнюю минуту известить его об отмене столь важной встречи. Должно быть, маститый писатель был охвачен гневом и сейчас мчался в такси на Чейни-уок, дабы из уст Селии узнать об истинной причине, скрывавшейся за ее заявлением, а заодно спросить, почему она вначале не обсудила все это с ним.

Глава 2

Лестница огласилась криком, затем на несколько секунд стало тихо, а потом послышались шумные рыдания. Члены семьи Адели выскакивали из своих комнат, налетая друг на друга и допытываясь о возможных причинах. Наконец пространство дома огласилось торжествующим смехом.

– Мне звонили из «Рекорда».

– Я что-то не слышал звонка, – сказал Джорди, решивший на всякий случай прикинуться бестолочью.

– Дело в не этом.

– Тогда в чем, maman? Ты подняла такой шум, что я напугалась.

– Нони, прости меня, дорогая. Просто я до крайности разволновалась, – пояснила Адель, поцеловав дочь.

– И зачем тебе звонили?

– Видишь ли…

– Мама, нельзя ли самую суть? Иначе ты опять разведешь скукотень.

Адель посмотрела на своего нетерпеливого сына и улыбнулась:

– Как вы знаете, «Рекорд» – это американский журнал.

– Да, maman, это мы знаем.

– Так вот: редакция предложила мне быть их официальным фотографом на коронации. Ну и что вы думаете об этом?

– Дорогая, это же потрясающе! Какая замечательная новость! Дай я тебя поцелую.

– Боже, – нарочито усталым голосом протянул Лукас, – только, пожалуйста, не при детях. – Он повернулся и ушел к себе в комнату.

Адель проводила его взглядом. Радостное возбуждение вдруг померкло.

– Не обращай на него внимания, дорогая, – посоветовал Джорди. – Ему сейчас нравится быть грубым.

– Дерзкий мальчишка. – На миловидном личике Нони появилась гримаса. – И глупый. Поздравляю, maman. Это ведь так здорово! Подожди, завтра в школе я всем девчонкам расскажу.

– Сомневаюсь, что они будут скакать на одной ножке, – улыбнулась Адель, подумав об утонченных, умненьких девочках из школы Святого Павла, где училась Нони.

– А я думаю, будут. И мы тоже будем, правда, Нони? Эту новость нужно отметить бутылочкой шампанского. Идемте, девочки, – позвал их Джорди. – Ознаменуем начало вечера.

– Вы спускайтесь, а я зайду к Лукасу, спрошу, не хочет ли и он присоединиться, – торопливо сказала Адель.

Она подошла к двери комнаты сына и осторожно постучала. Ответа не последовало. Тогда Адель медленно открыла дверь и вошла. Лукас сидел, обложившись книгами. Его худенькие плечи выглядели такими хрупкими. Адель подошла к столу и обняла сына. Лукас повернулся к ней, удивив странным, отсутствующим взглядом.

– Лукас, дорогой…

– Да?

Адель залюбовалась сыном, незаметно превратившимся в красивого мальчика с темными глазами и узким, слегка худощавым лицом. В свои четырнадцать он был до боли похож на отца. Отца, которого она так сильно любила и… Адель поспешила вернуться из прошлого в настоящее.

– Дорогой, почему бы тебе не присоединиться к нам и не выпить шампанского?