Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные

Если кто-то заявляет о том, будто способен предсказать, чего хотят люди – иными словами, ту самую полезность, которую хотят максимально увеличить экономисты, – это может показаться дерзким и даже оскорбительным. Люди хотят решать сами, чего они хотят, а не выслушивать указания от кого бы то ни было! Некоторые очень общие принципы можно установить, не попирая этот ярко выраженный инстинкт свободы воли, который, как мне кажется, восходит к тем временам, когда мы были охотниками-собирателями. Давайте начнем с фантазии приверженцев адаптационизма о биологическом виде, ставшем совершенным благодаря естественному отбору. Каждый выбор, сделанный особью этого вида – в сравнении с другими вариантами выбора – усиливает приспособленность. Не имеет значения, эволюционировал ли вид посредством группового или индивидуального отбора. В первом случае индивиды делают безошибочный выбор, повышая приспособленность всей группы, а во втором – свою относительную приспособленность в границах группы. Важный момент: каждый выбор можно объяснить в терминах «твердой» валюты выживания и воспроизводства, получивших надлежащее определение. «Мягкий» внутренний мир духовных затрат и приобретений можно проигнорировать.

Отношение между «мягким» и «твердым» в этом примере – «внутренний» мир, управляемый психическими силами, и «внешний» мир, подчиненный императиву выживания и воспроизводства, – идентично различию между «проксимальным» и «ультимальным» в эволюционной теории, рассмотренной в главе 2 (см. также часть 2 в издании: Sober and Wilson 1998). Особи нашего вымышленного вида обладают внутренним психологическим миром, определяющим их поведение в непосредственном смысле, но этот мир столь точно спроектирован естественным отбором, что стоит лишь выжить и воспроизвести себе подобных во внешнем мире – и этого хватит, чтобы предсказать «поведенческий отклик» мира внутреннего. Например, предположим, что индивиды лучше выживают в группах, нежели поодиночке, и мы легко можем определить это в наблюдении или эксперименте. Естественный отбор наделил индивидов психологическим механизмом, понуждающим их вступать в группы, и при этом они испытывают теплое чувство сопричастия. Мы не можем сказать: «Индивид вступает в группу, потому что в ней он лучше выживает и потому что он испытывает теплое чувство сопричастия», – так, будто бы эти два вида выгоды сходны и их можно просто объединить. В терминах проксимального объяснения индивид вступает в группу из-за теплого чувства сопричастия, тогда как в терминах ультимального объяснения – лишь потому, что повышает свои шансы на выживание. Различие двух объяснений, проксимального и ультимального – одно из самых глубинных среди тех, какие можно провести в рамках эволюционной теории, и о нем нельзя забывать в рассуждениях о религии.

Тот факт, что поведение индивида в нашем вымышленном виде можно предсказать без обращения к его внутреннему миру, является огромным благом: изучать внутренний мир очень трудно – хотя, конечно, от этого он не теряет важности и не становится неинтересным. Несомненно, внутренний мир, работающий должным образом, очень важен, ведь без него индивиды не смогли бы вести себя адаптивно. Дайте животному препарат, устраняющий теплое чувство общности, и оно будет скитаться в одиночестве, пока не попадет в пасть к хищнику. Биологи десятилетиями развлекались, занимаясь удивительными анатомическими, психическими и молекулярными механизмами, позволяющими организмам выживать и размножаться. Проксимальные психологические механизмы стоит изучать с тем же интересом и чувством изумления. Как можно называть их скучными лишь потому, что они работают хорошо? Более того, в той самой мере, в какой реальные биологические виды отличаются от нашего вымышленного, внутренний мир психологических механизмов не будет работать идеально – и его нужно понять, чтобы предсказывать неадаптивное поведение. Когда приверженцы теории рационального выбора говорят о «мягких» духовных благах, не приносящих «твердой» материальной пользы, они неявно предполагают, что люди в окружающей среде ведут себя неадаптивно.

Адаптационистская программа

Люди действительно ведут себя неадаптивно в окружающей среде – и сами по себе, и в группах. Мы – не вымышленный биологический вид, о котором говорилось выше. Однако мы не знаем, как далеко мы от него отстоим. Хуже того, мы так мало знаем о проксимальных механизмах, непосредственно мотивирующих наше поведение, что опускаемся до жалких догадок о «теплом чувстве сопричастия». Нравится это кому-то или нет, но лучшая информация, которая у нас есть, касается внешнего мира выживания и воспроизводства. Эта информация достаточна для предсказания поведения на «адаптивном полюсе» нашего неразрывного спектра, но становится все более бессмысленной по мере нашего смещения к противоположному полюсу. Как в такой ситуации можно достичь интеллектуального движения вперед?