Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные

Несмотря на мое несогласие с Эльстером, в определенном смысле он корректно интерпретирует дебаты о функционализме. Сторонники этой концепции не просто указывали на наличие функций у преднамеренного поведения – это и так было совершенно очевидно, – но и заявляли, что имеются скрытые функции принятых обычаев и общественных институтов, и эти скрытые функции не являются продуктом сознательного преднамеренного мышления. Если сформулировать позицию Эльстера в эволюционистских терминах, она сведется к тому, что феномен сознательного мышления служит только проксимальным, или же непосредственным, механизмом, благодаря которому наша жизнь становится целесообразной. По мнению Эльстера, вне нашей осведомленности нет никаких скрытых функций, а те, что есть, всегда осознанны. И если эта позиция верна, то функционализм как интеллектуальную традицию можно считать мертвым.

Впрочем, эта позиция совершенно несостоятельна, и это показывают эволюционистские принципы, очерченные в главе 1. Функциональность в человеческой жизни можно объяснить по меньшей мере тремя проксимальными механизмами, действующими вне механизмов сознательного целеполагания, на которых делает акцент Эльстер. Эти проксимальные механизмы таковы: (1) психологические процессы, протекающие на индивидуальном уровне под порогом сознательного понимания; (2) процессы, протекающие на групповом уровне, в которых личности принимают участие, сознательно не зная о своих ролях; (3) непрерывные процессы культурной эволюции.

Что касается индивидуальной психологии, Эльстер, несомненно, расценивает психическую активность животных и неосознанную психическую деятельность людей как простые формы обучения по ассоциации – и потому существование неосознанных намерений для него просто немыслимо:

Из этого аргумента следует, что понятие неосознанных намерений вразумительно не более, чем квадратный круг. Впрочем, это не значит, будто невозможно наделить смыслом само понятие бессознательного, если мы понимаем его строго как механизм стремления ко все большему удовольствию. Было бы абсурдным приписывать бессознательному способность ждать, приносить жертвы, действовать по правилам и т. п., поскольку все эти формы поведения предполагают наличие сознания (Elster 1983, 71–72).

К несчастью для Эльстера, тенденция в когнитивной, эволюционной и социальной психологии неуклонно уходит от представленного им взгляда к признанию существования более сложных, более специализированных неосознаваемых систем обработки информации как у людей, так и у прочих животных. Причем тенденция зашла так далеко, что само понятие сознания стало сомнительным и спекулятивным (Allman 1999; Damasio 1994; Deacon 1998; Rolls 1998). Индивидуальное поведение переполнено скрытыми функциями – еще задолго до уровня групп.

В отношении психологии групп нужно сказать, что туманные концепции «социальных организмов» и «группового интеллекта» в течение нескольких минувших десятилетий были легкой добычей индивидуализма и редукционизма, вроде как практичных и расчетливых. Однако я уже показал, что схемы, которые мы связываем с «разумом», могут так же легко, как в сети нейронов, существовать и в сети личностей, когда группы становятся единицами отбора. Уже известны примеры из жизни общественных насекомых, и, возможно, их найдут и у людей – правда, прежде чем мы сможем это увидеть, видимо, стоит прийти к решению о том, что групповой «интеллект» у людей вообще возможен[30]

. В любом случае, чем сильнее задействованы личности в групповом интеллектуальном процессе, тем менее вероятно то, что они этот процесс осознают.

А насчет непрерывных эволюционных процессов замечу, что ранее, в главе 1, я уже показал: явление, широко называемое нами «культурой», отчасти предстает машиной Дарвина, порождающей фенотипическую изменчивость и наследственность на уровне групп. Если культурная фенотипическая изменчивость влечет функциональные последствия, то сложно избежать вывода о том, что по крайней мере некоторые свойства сегодняшних культур своим существованием напрямую обязаны «отсеивающему» процессу естественного отбора. Добавлю: было бы наивно ожидать, что люди всегда будут осознавать этот источник функции в их жизни.