Собор памяти

Всё верно. Зороастро воплотил в жизнь его наброски. Одетые в чёрный шёлк мамлюки скакали на лошадях, запряжённых в колесницы, на которых были укреплены косы. Они мчались по полю, как призраки, всадники низко пригнулись к гривам кобыл. К каждой колеснице прикреплены были по четыре огромные иззубренные косы, соединённые со ступицами изогнутыми стержнями. Косы были само изящество и мощь, одновременно устрашающие, уродливые и прекрасные — машины для сбора не урожая, но людей, их рук, голов и ног, словно всё это были трава либо колосья.

Леонардо не мог сдержать восторга, хотя и отвернулся, когда калиф, чтобы показать, как убивают колесницы, велел бросить на поле собаку.

За колесницами последовали ещё двое коней — они везли лёгкую пушку на колёсах, похожую на связку органных труб. Всадники остановились, спешились, повернули орудие к большой роще финиковых пальм и подожгли фитили. Двенадцать стволов выпалили разом, снеся верхушки пальм. Толпа зашлась в радостных воплях. Один канонир повернул рукоять, переменив траекторию стрельбы, другой в это время перезаряжал стволы. Грянул новый залп... потом ещё один...

Зрители неестественно притихли.

Пальмы разлетелись пылающими кусками и ошмётками обугленной коры и листьев.

И снова многоствольная пушка выстрелила.

Задымилась ещё одна пальмовая роща.

Тогда Леонардо повернулся и, как сомнамбула, пошёл прочь от арены — к шатрам. Всё казалось сном. Он слышал, как откуда-то издалека его окликает Сандро.

Убийца...

Всё это сон...

Леонардо не мог быть в земле сарацин. Джиневра не могла умереть. Никколо не мог быть в тюрьме. Его наброски не могли воплотиться в жизнь, не могли отнимать жизнь. И разве мог он согласиться убить принца?

Изнурённый, Леонардо спал в тени шатра — и в полубредовом сне плыл в машине Куана надо всеми звуками, движениями и смертью.

Глава 23

ПРАВО КОРОЛЕЙ

Сын против отца, отец против сына...

Данте Алигьери

Были ли эти мои преступления истинными или простой подготовкой к более великим делам; ибо какое преступление может совершить нетренированная рука?

Сенека

Разве та змея, что зовётся ламия, не притягивает к себе неподвижным взглядом, как магнит притягивает железо, а соловей скорбной песней не торопит свою смерть?

Леонардо да Винчи

Караваны мамлюков и персов скакали на северо-восток три дня — через холмы, чёрные базальтовые плато, долины с гротескными столбами песчаника, высокими, как минареты, и пустошь, что так и звалась — Запустение. Семьи и кланы мамлюков, персов, парфян, грузин и татар скакали бок о бок, перекрикиваясь друг с другом, продвигаясь небольшой армией; фланги их были широки, колонны коней и верблюдов — коротки. Все вместе голаумы Уссуна Кассано и гвардейцы Кайит Бея больше походили на медленную, непадающую волну, чем на обычный караван.

Целью их был Небк, ибо там можно было пустить пастись животных и было вдоволь воды. По пути же разбивали лагеря вокруг солоноватых колодцев в голых, выжженных солнцем оазисах, меж пальм и колючих кустов. О горячей пище, пока не доберутся до цели, нечего было и мечтать; зато каждую ночь в пергаментно-сухом воздухе пустыни повисали запахи кофе и табака.

Леонардо, сопровождавшему калифа и Куана, чудилось, что он скачет навстречу своей смерти. Однако его грёзы и помыслы были о вещах военных: бомбардах и гигантских арбалетах, ракетах со взрывающимися стреловидными наконечниками, катапультах и баллистах, а чаще всего — об усовершенствовании Куанова летучего шара. Часы проходили быстро, и мысли Леонардо не раз обращались к его матери Катерине и приёмному отцу Ачаттабриге. Как тосковал он этими днями и ночами в пустыне по их крепким грубоватым объятиям... Он словно снова собирался прыгать с горы, как прыгнул в Винчи, чтобы показать Лоренцо, чего он стоит.

Когда он спросил о Сандро и Америго, Куан только рассмеялся. Да, им позволят отправиться домой... когда Леонардо сделает всё, что должен, к вящему удовольствию калифа. Пока же они едут с женщинами.

Их держали под стражей.

На Небк обрушились змеи.

Гвардейцы объявили это дурным предзнаменованием; а посланцы селения, доставившие нехитрые дары — страусиные яйца, сладости, верблюдов и заморённых коней, — рассказали, что змеи просто появились сами собой, как появляются черви на трупе. Селение отдало рогатым, чёрным и прочим гадюкам и кобрам сорок человек. Всё, что можно было сделать для жертв — перевязать их раны змеиной кожей, читать сутры из Корана и ждать, пока Аллах изъявит свою волю.

И в сущности, это было правильно.