Собрание палийских джатак

"Сколько же времени я зря потерял, – подумал он. – Буду теперь по вечерам и утрам съедать по рыбёшке-другой из тех, что приплывают ко мне на поклон. Да только если я стану делать это открыто, мне их ни одной потом не видать – все разбегутся".

И стал он делать это тайком: хватал и съедал рыб замешкавшихся, последних из тех, что уплывали от него прочь.

Заметили рыбы, что их становится всё меньше и меньше, и призадумались:

"Что за напасть свалилась на наших сородичей? Откуда она?" Тут одна умная рыба и говорит:

– Что-то мне чудится, с Анандой неладно. Послежу-ка за ним.

Когда рыбы приплыли к Ананде на поклон, она спряталась у него за жаброй. Ананда отпустил рыб, а отставших схватил и сожрал. Умная рыба рассказала о том остальным, и все они в страхе разбежались.

Ананда остался один, а, пристрастившись к рыбьему мясу, другой пищи уже не хотел и от голода совсем ослаб.

"Куда же они подевались?" – подумал он и пустился на поиски. Увидел подводную гору и решил: "Не иначе, как они прячутся под горой, потому что меня боятся. Сейчас я обогну гору и посмотрю, нет ли тут кого". И он обвился вокруг горы всем своим телом.

"Если они и впрямь тут живут, то сейчас побегут", – подумал он, и тотчас увидел свой собственный хвост, лежащий на склоне.

"Ага, вот она рыба! Обманула меня и живёт себе под горой!" И он озлобленно вцепился в свой хвост, что был длиной в пятьдесят йоджан, – ведь он принял его за хвост другой рыбы, – и стал в него с урчанием вгрызаться. Тут ему стало больно. Другие рыбы почуяли кровь, налетели и давай отхватывать от него кусок за куском, пока не добрались до головы. А он был так велик телом, так неповоротлив, что ничего поделать не мог. Так и нашёл он там свою погибель. И осталась от него только куча костей, сама не меньше горы. Её видели отшельники и подвижники, умеющие летать по воздуху. Они рассказали о ней другим людям, и так об этом узнали по всей Джамбудвипе."

И, заканчивая эту историю, Калахастин сказал:

Ананда, старший среди рыб,

Чревоугодию предался.

Поел вокруг себя всех рыб,

А кончил тем, что съел себя.

Глупец грядущих бед не ожидает

И безрассудно набивает брюхо.

Он всю родню к погибели приводит

И в алчности сжирает сам себя.

О царь! Пусть мой рассказ тебя побудит

От страсти к людоедству отказаться.

Иначе ты опустошишь всё царство,

Властителю морскому уподобясь.

Царь выслушал всё это и говорит:

– Не ты один, Калахастин, умеешь истории рассказывать, я тоже это могу.

И, желая оправдать свою страсть к человечине, царь тоже рассказал старинную историю.

"Говорят, жил некогда в Варанаси домохозяин по имени Суджата. Однажды, из Гималаев спустились в город за солью и уксусом пятьсот подвижников. Он приютил их у себя в саду, и они зажили там в полном довольстве. И хоть всегда им предлагалась трапеза у него в доме, иной раз они всё же ходили за подаянием по деревням, а порой собирали крупные ягоды гвоздичного дерева со съедобной мякотью и приносили их с собой.

Случилось однажды, что как раз в то время, когда они вернулись в сад с собранными ягодами и принялись за еду, Суджата подумал: "Где же почтенные подвижники? Их уже четвёртый день не видать".

И он пошёл в сад проведать их, а за ним увязался его маленький сын. Когда он пришёл в сад, старшие из подвижников уже успели поесть, а младшие поднесли им воды для полоскания рта и тоже принялись за еду.

– Что вы едите, почтенные? – спросил Суджата, подсев к ним.

– Мякоть гвоздичных ягод, любезный.

Мальчик услышал, и ему захотелось её попробовать. Старший подвижник разрешил дать ему этой мякоти. Попробовал мальчик, и чудесный вкус ягод ему очень понравился. Стал он канючить:

– Ещё дайте, пожалуйста! Дайте ещё!

Отец, занятый благочестивой беседой, сказал сыну, чтобы только тот отвязался:

– Да не ной ты, я дам тебе дома!

Тут ему стало неловко, что сын докучает подвижникам, он попрощался с ними и пошёл обратно домой.

Сын дома ныл не переставая:

– Хочу гвоздичной мякоти, хочу гвоздичной мякоти...

А подвижники в тот же день решили, что они уж засиделись в городе, и отправились назад в Гималаи. Без них Суджата не знал, где раздобыть больших ягод гвоздичного дерева, вот он и велел натолочь мякоти манго, бананов, плодов хлебного дерева, едких гвоздичных ягод, посыпать сахарной пудрой и дать мальчику под видом гвоздичной мякоти, да только напрасно: чего бы тот ни попробовал, всё ему казалось отравой.

Так он ничего и не ел, пока на седьмой день не умер с голоду".

Закончив эту историю, царь сказал:

Гвоздичных ягод раз поев,

Суджаты сын единственный

Иного есть с тех пор не стал –

Да так и умер с голоду.

Вот так же, Кала, для меня

Нет слаще в мире кушанья,

И я без человечины

Расстанусь тотчас с жизнью.

"Вот так пристрастие у нашего царя! – подумал Калахастин. – Придётся привести ему ещё пример", и он сказал:

– Государь, надо остановиться!

– Нет, не могу.

– Если ты не остановишься, то и родню свою, и царство потеряешь.

И военачальник рассказал историю.