Собрание палийских джатак

(Ему дела всех грешников известны,

Царю сказал он истинную правду):

"Кто силой злоупотреблял при жизни,

Кто оскорблял и мучил беззащитных,

Теперь казнятся за свои злодейства

В Вайтарани, откуда нет спасенья".

Сказав так, дальше Матали поехал.

А там, где он остановился снова,

От псов спасались великаны бегством.

Им раскалённая земля сжигала ноги,

А псы их нагоняли в лютой злобе

(Они слонам не уступали ростом),

Вгрызались на бегу в живое тело

И великанов на землю валили.

Кричали великаны страшным криком,

Но звери беспощадно их терзали

И до костей обгладывали мясо.

Затем слетались коршуны к останкам

Железноклювые, с телегу ростом,

Дрались над великаньими костями,

Их долотами-клювами долбили

И костный мозг высасывали жадно.

Там тучи воронья кругом клубились,

Что страшны видом, беспощадны нравом, –

На всех бросаются, кого заметят.

Царь ужаснулся и спросил возницу:

"Мне жутко видеть это, колесничий.

За что им суждены такие муки?"

"Они сквалыгами при жизни были,

Отказывались помогать монахам".

"А эти кто? Тела огнём объяты,

Бегут – а бесы поспешают следом,

Держа в руках железные дубины,

И лупят их дубинами по бёдрам,

Сбивают с ног, мочалят спины, руки

И превращают их в мешок с костями?"

"Злодеями они при жизни были,

Мужчин и женщин мучили безвинных".

"Скажи мне, Матали, кто эти люди?

Их бесы обступили полукругом,

Пихая накалёнными баграми

На кучу углей белого каленья.

Они проваливаются по пояс,

А бесы углей сверху подсыпают.

Огнём горят несчастные, рыдают.

За что им эти лютые мученья?"

"Они растратили казну общины,

Чужие деньги нагло прокутили,

А чтоб сокрыть, старейшин подкупили

И лжесвидетельством избегли кары".

"Что за котёл огромный, раскалённый?

Кого в него швыряют вверх ногами?"

"Тех негодяев, что при этой жизни

Благим подвижникам немало докучали".

"А эти мученики что свершили?

За что им кожу с головы снимают

И рану поливают кипятком?" –

"Ты видишь пред собою птицеловов.

Они ловили птиц, их умерщвляли

И на базаре торговали мясом".

"Вон многоводная река струится.

Здесь спуск удобен, берега пологи.

Спешат напиться мучимые жаждой,

Спускаются к реке по медным скалам,

Но стоит им припасть к воде губами –

И берега охвачены пожаром,

Вокруг горит мякина и солома,

И жжёт нутро огонь немилосердно.

А люди, с жаждой совладать не в силах,

Его глотают, думая напиться.

Огонь насквозь тела их прожигает.

За что им, Матали, такая мука?"

"Они зерном нечестно торговали,

Мешали хлеб с соломой и мякиной",

"Что эти люди так вопят истошно?

В них бесы стрелы, пики, копья тычут

Со всех сторон, не зная передышки.

Скажи, чем эти люди провинились?"

"Перед тобой грабители и воры,

Что ремеслом избрали похищенье

Зерна, овец, коров, баранов, денег,

А равно драгоценных украшений".

"А этих грешников за что живьем свежуют,

Разделывают, будто скот на рынке?"

"То мясники и рыбники былые.

Они безвинных тварей убивали

И мясо выставляли на продажу,

А ныне сделались поживой бесов".

"Теперь я вижу мерзкий пруд зловонный.

Дерьмом с мочой он до краёв наполнен,

И от него смердит невыносимо.

Вокруг него сидит народ голодный,

Хлебая жадно мерзостную жижу.

Кем были прежде эти дерьмоеды?"

"Они при жизни нравом были вздорны

И непрестанно козням предавались,

Друзьям вредили, полные коварства, –

А ныне поглощают нечистоты".

"А это что за мерзкий пруд вонючий?

Он до краёв наполнен кровью с гноем,

И от него смердит невыносимо.

Но грешники его кругом обсели,

Лакая ненасытно гной кровавый.

Что совершили эти гноепивцы?"

"Здесь те, кто на святого поднял руку,

Отцеубийцы, матереубийцы.

Они из общества себя исторгли

И опиваются кровавым гноем".

"И эту пытку объясни, возничий!

Огромными калёными крюками

Кромешники людей за губы тянут,

Распластывают их, как бычьи шкуры,

На колышках растягивают тело.

Слюною и слезами истекают

Их жертвы, извиваются, трепещут,

Подобно рыбам, брошенным на сушу.

Кто эти люди, что крючки сглотнули?

За что они распялены на кольях?"

"Они чиновниками в жизни были,

За ценами следили на базаре.

Им взятки покупатели давали,

Чтоб они цены приказали сбавить.

А рядом с ними – жулики-торговцы,

Людей обвешивавшие на рынках.

Но нет мошенникам от мук спасенья.

Лежат теперь, растянуты на кольях".

"Откуда эти жалкие старухи?

Они вопят, заламывая руки.

Их плоть уродлива и безобразна,

Сочится сукровицею и гноем.

Они закопаны по пояс в землю,

А сверху их тела напоминают

Говяжьи освежёванные туши.

Горящие железные утёсы

На них обрушиваются внезапно,

Размалывая мученицам кости.

Но вот откатится скала – и снова

Стоят они, ничуть не изменились!

Опять идёт гора горе навстречу,

А меж горами мученицы стонут.

Они попали в адскую давильню,

Им кровь теперь из тела выжимают.

Ответь, возничий, в чём их преступленье?

За что им суждена такая пытка?"

"Они распутству прежде предавались,

В утехах плотских были ненасытны,

Своим мужьям коварно изменяли,

Вот и попали в адскую давильню".

"Вон за ноги кромешники хватают

Людей и сбрасывают их в ущелье.

А там на дне – пылающие угли.

Что эти люди на земле свершили?"

"То соблазнители, прелюбодеи.

Они, как говорят, воров страшнее.

За грех их суждено им низвергаться

В ущелье, полное горящих углей.

Теперь вокруг ты можешь оглядеться,

И сразу множество адов увидишь.