Собрание речей

Приняв все это во внимание, ты не должен ценить выше всего мужество, лишенное разумного расчета, основанное на неуместном честолюбии. Поскольку ты-знаешь, сколь много опасностей связано именно с монархическим строем, ты не должен искать себе новых, не приносящих славы и связанных с войной; ты не должен также состязаться с теми, кто добровольно хочет избавиться от полной несчастий жизни или кто ради большей платы за военную службу неразумно подвергает себя опасностям· Тебе следует стремиться не к той славе, которую снискали себе многие греки и варвары, а к той, величие которой только тебе из всех ныне живущих людей окажется по плечу, и желать не тех доблестей, которые свойственны и дурным людям, но таких, которыми они никогда не смогут обладать. Тебе не следует вести трудных и не приносящих славы войн, когда есть возможность вести почетные, позволяющие легко добиться славы, и не следует затевать таких, которые принесут самым близким тебе людям заботы и страдания, а врагам доставят великие надежды (какие ты ныне доставляешь им своими действиями): ведь одержав верх над варварами, с которыми ты ныне воюешь, ты только гарантируешь безопасность своей собственной стране, а попытавшись низвергнуть того, кто ныне прозывается великим царем, ты и свою славу умножишь, и эллинам покажешь, с кем следует сражаться.

Я бы дорого дал за то, чтобы иметь возможность обратиться к тебе за всеми этими советами до начала похода[125]

, чтобы ты, последовав им, не стал бы подвергать столь великой опасности свою жизнь; а если бы ты и не последовал им, я во всяком случае не оказался бы в положении человека, советующего то же самое, что признано ныне всеми благодаря тому, что с тобой произошло. Действительность подтвердила бы тогда справедливость всего сказанного мною по этому поводу.

В то время как сам предмет дает мне возможность еще многое высказать, я все же заканчиваю свою речь, ибо полагаю, что и ты, и наиболее деятельные из твоих сотоварищей легко сможете дополнить эту речь всем тем, что вы захотите высказать. К тому же я опасаюсь, что перешел границы; мало-помалу, увлекаясь незаметно для себя, я приблизился в своем изложении уже к размерам речи, а не письма.

И хотя это так, тем не менее, не следует оставлять в стороне всего того, что касается нашего государства: необходимо сделать попытку призвать тебя к более дружественной позиции и к установлению связей с ним. Как я полагаю, весьма многие доносят и пересказывают тебе не только самое дурное из того, что о тебе говорится в нашем государстве, но кое-что добавляют и от себя. Не следует обращать на них внимание. Ведь ты поступишь весьма странно, если, упрекая наш народ в том, что он с удовольствием внимает клеветникам[126], сам окажешься в роли человека, доверяющего лицами занимающимся клеветой, и не признаешь того, что чем больше эти клеветники представляют наше государство как такое, которое легко идет на поводу у каждого, тем в большей степени они доказывают, что оно в состоянии приносить тебе пользу. Ведь если те люди, которые не могут совершить, ни одного доброго дела, добиваются всего, чего захотят, своими речами, то возможно ли, чтобы ты, способный в высшей степени облагодетельствовать наше государство делом, — ничего от нас не добился?!