Собрание сочинений

И повела его обратно на то поле, с которого его унесла. Отец юноши стоял на том поле за плугом.

Молодой великан подошел к нему и сказал: "Видишь, отец, каким твой сын молодцом стал?"

Крестьянин перепугался и стал отнекиваться: "Нет, ты мне не сын, не надо мне тебя - ступай себе". - "Ну, конечно же, я твой сын; пусти меня поработать, ведь я могу пахать так же, как ты, и даже, пожалуй, еще лучше тебя". - "Да нет же, нет, ты мне не сын, и пахать ты тоже не можешь, пойди ты от меня".

А между тем, испугавшись этого великана, он бросил плуг, отошел от него и присел в сторонке.

Тогда юноша принялся за плуг и надавил на него одною рукою, но напор был так силен, что плуг глубоко ушел в землю.

Крестьянин не мог на такую работу смотреть хладнокровно и крикнул ему: "Коли хочешь пахать, не напирай так сильно, не то испортишь все дело".

Юноша же, чтобы исправить свой промах, отпряг лошадей, сам впрягся в плуг и сказал: "Ступай себе домой, батюшка, да прикажи матушке приготовить какой-нибудь еды побольше, а я тем временем вспашу все поле".

Пошел отец домой и заказал жене приготовить сыну поесть. А юноша вспахал на себе все поле в две десятины величиною, а затем впрягся в две бороны и взборонил все поле.

Окончив эту работу, он пошел в лес, вырвал два дуба с корнями, положил их на плечи, да привесил на них спереди и сзади по бороне и по лошади, и понес все это, словно охапку соломы, к родительскому дому.

Когда он пришел во двор, мать не узнала его и спросила: "Кто этот страшный, громадный человек?" Муж сказал ей: "Да это сын наш". - "Нет, уж никак не сын - такого большого у нас не было; наш был маленький". И давай кричать сыну: "Ступай прочь, нам тебя не надобно".

Юноша на это ничего не сказал, поставил лошадей в стойло, задал им овса и сена. Все справив, вошел он в дом, присел на скамейку и сказал: "Матушка, мне бы теперь поесть хотелось - скоро ли будет у тебя готово?" Она сказала: "Сейчас!" - и внесла два большущих блюда - ими она с мужем дней восемь подряд были бы сытехоньки!

А юноша очистил их один, да еще спросил у матери, нет ли у ней еще чего-нибудь в запасе. "Нет, - отвечала мать, - тут все, что у нас есть". - "Да это меня только разлакомило, мне этого мало". Не решилась мать ему противоречить, поставила на огонь полнешенек котел свинины и, когда свинина сварилась, внесла котел в комнату. "Наконец-то перепадает мне и еще пара крошечек!" - сказал юноша, и весь котел опорожнил один; но и этого оказалось недостаточно.

Вот и сказал он: "Батюшка, вижу я, что тебе меня не прокормить; сделай ты мне железный посошок настолько крепкий, чтобы я его о колено переломить не мог, так я и пойду по белу свету счастья искать".

Отец был этому очень рад, запряг пару коней в повозку и привез от кузнеца железную палицу такой длины и толщины, какую могли свезти его кони. Юноша упер в палицу колено и - ррраз! - сломал ее, как прутик, надвое и отбросил в сторону. Впряг отец две пары коней в повозку и привез на них палицу еще длиннее и толще первой. Сын и эту переломил о колено, отбросил и сказал: "Батюшка, эта мне не годится; запрягай коней побольше, привези мне палицу потолще".

Впряг отец четыре пары коней в повозку и привез такую большую и толстую палицу, какую четыре пары лошадей на себе свезти могли. Взял ее сын в руки, тотчас отломил от нее сверху кусок и сказал: "Вижу, батюшка, что ты не можешь мне добыть такого посоха, какой мне нужен".

Пошел он путем-дорогою и, стал всюду выдавать себя за кузнеца. Вот пришел он в деревню, где жил один кузнец; он был большой скряга, никому ничего не любил давать и все старался захватить в свои руки.

К нему-то и пришел наш молодец в кузницу и спросил, не нужен ли ему подмастерье. "Нужен", - сказал кузнец и, взглянув на него, подумал: "Здоровый детина - хорошим молотобойцем будет, не даром будет хлеб есть!" Потом спросил: "Сколько же ты хочешь получать жалованья?" - "Никакого мне жалованья не нужно, - отвечал тот, - а только каждые две недели я тебе буду давать два тумака, и ты их должен выдержать". Скряга был этим очень доволен. На другое утро пришлому кузнецу надо было впервые ковать; но когда хозяин вытащил из печки раскаленный брус железа, то молодец так ударил молотом, что и железо разлетелось вдребезги, и наковальня ушла в землю. Тут скряга озлился и сказал: "Э-э, брат, ты мне не гож! Ты бьешь слишком грубо! Говори скорее, сколько тебе за этот один удар следует?" Молодец отвечал ему: "А вот сколько: дам я тебе самый легонький пинок, и больше ничего!" И дал легонько пинка ногою, так что скряга от того пинка через четыре стога сена перелетел. Затем он выискал себе в кузнице самый толстый железный брус и пошел далее.