Собрание сочинений

Поэтика заумников – единственная поэтика, базирующаяся не на предвзятых идейках о мистике и символике слова и звука, а на чистом, беспримесном слове как таковом. Только мы оперируем со словом и звуком в его относительной (звука) и вполне реальной значимости, не нагораживая на него архаических домыслов. И потому только мы, воспринимая слово диалектически, т. е. как развертывающееся явление, – первые подлинные материалисты в поэтике и, если напостовцам это кажется «по правде говоря, убогим», тем хуже для них.

Но мы, заумники, умыть руки свои в этом деле не можем, потому что «разлагаться» было наше занятие в прошлом; теперь, «отряхнув прах», довытряхивать его из других, где бы эти другие ни стояли и ни сидели. Пусть тт. Малаховы не боятся сделать выводы, на границе которых они боязливо останавливаются: слово не очищенное (путем аналитического «разложения») от психоложества, не доведенное до материальной звуковой сделанности – поведет обратно в «мир-сначала», т. е. прямо к душевным надрывам, богоискательству, есенинщине и прочим видам надрыва и упадка.

Статьи о театре

К постановке Джона Рида в Красном театре^*

(Беседа с тов. Терентьевым)

Что такое Джон Рид? – Это не инсценировка, это пьеса, написанная по книге Дж. Рида¹ – 10 дней, которые потрясли мир.

«Присочинено» – 30 %: 1) сцена в Нью-Йорке – отъезд Дж. Рида в Россию, 2) сцена в теплушке – июнь 17 г. – гражданская война в поезде и 3) сюжет, т. е. личная интрига, построенная симметрично: рабочий Федоров, арестованный в Америке за антимилитаристическую пропаганду, и его затерянная в Ленинграде невеста, – Джон Рид и Луиза.

Личная интрига ни в какой символической связи с общественными событиями не стоит, выполняя только свое техническое назначение – регулировать внимание зрителя и закреплять минуты эмоционального подъема, каковой подъем строится не на «сюжете», а на исторических событиях.

Исторический материал подан как два прогноза: 1) пророчество «русского Рокфеллера» Лианозова², которое никак не оправдалось, и 2) расчет Ленина, верный с точностью до одного дня.

Часть бытовая показана под углом зрения самого Рида, т. е.: «ничто так не поражает в жизни социального организма, как то, что он, лицом к лицу с наихудшими злоключениями, неизменно заботится о пище, об одежде, развлечениях».

Все, что в пьесе относится к Октябрю, – целиком по Дж. Риду. Нам принадлежит только словесно-театральная монтировка.

Кто герой пьесы? – Конечно, Джон Рид, потому что для нас не может и не должно быть иного героя, кроме героя труда. Дж. Рид профессиональный работник, журналист-американец.

Он умер на своем посту и похоронен под красной стеной Кремля, оставив нам свой грандиозный труд – книгу, которую Ленин читал:

«…с глубочайшим интересом и неослабевающим вниманием»³.

Нельзя в театре показывать актера, загримированного под Ленина… Джон Рид в нашей театральной композиции является как бы выразителем мыслей Ленина, потому что Ленин читал книгу Дж. Рида не только умом, но и сердцем:

«Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий»…

В изображении личной эмоции очень легко ошибиться! Сколько неправдоподобного и просто неверного пишут, изображая Ленина – человека!

Здесь, в Дж. Риде, мы имеем случай, когда эта опасность не угрожает нам: личность Дж. Рида, воспринятая личностью Ленина, дает нам возможность хоть и отраженным способом и лишь отчасти, но зато наверняка – показать в театре то, что для нас теперь, быть может, самое дорогое в жизни… личность Октября!

Самодеятельный театр^*

Самодеятельный театр¹