Собрание сочинений

Дидона и Эней

Великий человек смотрел в окно,а для нее весь мир кончался краемего широкой, греческой туники,обильем складок походившей наостановившееся море.Он жесмотрел в окно, и взгляд его сейчасбыл так далек от этих мест, что губызастыли, точно раковина, гдетаится гул, и горизонт в бокалебыл неподвижен.

А ее любовьбыла лишь рыбой – может и способнойпуститься в море вслед за кораблеми, рассекая волны гибким телом,возможно, обогнать его... но он -он мысленно уже ступил на сушу.И море обернулось морем слез.Но, как известно, именно в минутуотчаянья и начинает дутьпопутный ветер. И великий мужпокинул Карфаген.Она стоялаперед костром, который разожгли

под городской стеной ее солдаты,и видела, как в мареве костра,дрожавшем между пламенем и дымом,беззвучно рассыпался Карфагензадолго до пророчества Катона.1969

Отрывок

Из слез, дистиллированных зрачком,гортань мне омывающих, наружуне пущенных и там, под мозжечком,образовавших ледяную лужу,из ночи, перепачканной трубой,

превосходящей мужеский капризнак,из крови, столь испорченной тобой,– и тем верней – я создаю твой призрак,и мне, как псу, не оторвать глазаот перекрестка, где многоголосоостервенело лают тормоза,когда в толпу сбиваются колесатроллейбусов, когда на красный светбежит твой призрак, страх перед которымприсущ скорее глохнущим моторам,чем шоферам. И если это бред,ночной мой бред, тогда – сожми виски.Но тяжкий бред ночной непрерываем

будильником, грохочущим трамваем,огромный город рвущим на куски,как белый лист, где сказано «прощай».Но уничтожив адрес на конверте,ты входишь в дом, чьи комнаты лишайзабвения стрижет, и мысль о смертиприюта ищет в меркнущем умена ощупь, как случайный обитательчужой квартиры пальцами во тьмепо стенам шарит в страхе выключатель.1969

Из «Школьной антологии»

1. Э. Ларионова