Собрание сочинений

Je n'ai pas oublie, voisin de la ville

Notre blanche maison, petite mais tranquille.

Сharles BaudelaireДом был прыжком геометрии в глухонемую зеленьпарка, чьи праздные статуи, как бросившие ключижильцы, слонялись в аллеях, оставшихся от извилин;когда загорались окна, было неясно – чьи.Видимо, шум листвы, суммируя вариантызависимости от судьбы (обычно – по вечерам),пользовалcя каракулями, и, с точки зренья лампы,этого было достаточно, чтоб раскалить вольфрам.

Но шторы были опущены. Крупнозернистый гравий,похрустывая осторожно, свидетельствовал не оприсутствии постороннего, но торжестве махровойбезадресности, окрестностям доставшейся от него.И за полночь облака, воспитаны высшей школойрасплывчатости или просто задранности голов,отечески прикрывали рыхлой периной голыйкосмос от одичавшей суммы прямых углов.1995

Выздоравливающему Волосику[101]

Пока срастаются твои бесшумно косточки,не грех задуматься, Волосенька, о тросточке.

В минувшем веке без нее из дому гениине выходили прогуляться даже в Кении.И даже тот, кто справедливый мир планировал,порой без Энгельса, но с тросточкой фланировал.Хотя вообще-то в ход пошла вещица в Лондонепри нежном Брэммеле и гордом Джордже Гордоне.Потом, конечно, нравы стали быстро портиться:то – революция, то – безработица,и вскоре тросточка, устав от схваток классовых,асфальт покинула в разгар расстрелов массовых.Но вот теперь, случайно выбравшись с поломками

из-под колес почти истории с подонками,больнички с извергом захлопнув сзади двери ив миниатюре повторив судьбу Империи,– чтоб поддержать чуть-чуть свое телосложение -ты мог бы тросточку взять на вооружение.В конце столетия в столице нашей севернойпредставим щеголя с улыбкою рассеянной,с лицом, изборожденным русским опытом,сопровождаемого восхищенным ропотом,когда прокладывает он сквозь часть Литейнуюизящной тросточкою путь в толпе в питейную.Тут даже гангстеры, одеты в кожу финскую,

вмиг расступаются, поблескивая фиксою,и, точно вывернутый брюк карман – на деньги,взирают тучки на блистательного дэнди.Кто это? Это – ты, Волосик, с тросточкойинтеллигентов окруженный храброй горсточкой,вступаешь, холодно играя набалдашником,в то будущее, где жлобы с бумажникомцарить хотели бы и шуровать кастетами.Но там все столики уж стоики и эстетамипозанимали, и Волосик там – за главного:поэт, которому и в будущем нет равного.1995

* * *