Собрание сочинений (София, 11 книг)

— Совершенно верно. Проблема обычного человека — внутренний диалог. Толчок Земли может быть использован только по достижении состояния абсолютного внутреннего безмолвия. Это — бесспорная истина, и ты в ней удостоверишься непременно, когда однажды самостоятельно попытаешься воспользоваться толчком Земли.

— Но я бы не советовал тебе пытаться, — искренне сказал Хенаро. — На то, чтобы стать безупречным воином, уходят годы. Сейчас ты не готов к тому, чтобы выдержать толчок Земли. Тебе необходимо сильно измениться к лучшему.

— Скорость этого толчка растворит в тебе все, чем ты являешься, — сказал дон Хуан. — Под ее воздействием мы превращаемся в ничто. Вчера на вершине мы с Хенаро поддерживали тебя. Мы служили как бы якорями. Иначе ты бы не вернулся. Ты уподобился бы тем людям, которые намеренно ушли в неизвестное, воспользовавшись толчком земли. Они и по сей день рыщут где-то там, в этой непостижимой бесконечности.

Я хотел, чтобы дон Хуан подробнее остановился на этом, но он отказался, резко сменив тему.

— Есть одно, чего ты пока что не понял относительно Земли как живого существа, — сказал он. — И Хенаро, этот ужасный Хенаро, намерен подгонять тебя до тех пор, пока ты не поймешь.

Оба они рассмеялись. Хенаро игриво ткнул меня, подмигнул и произнес:

— Я воистину ужасен.

— Хенаро — надсмотрщик, — продолжал дон Хуан, — ужасный, злобный и безжалостный. Ему наплевать на твои страхи, и погоняет он тебя безо всякой пощады. Если бы не я…

Он с идеальной точностью изобразил доброго, заботливого джентльмена. Он даже вздохнул, потупив взгляд. А затем они оба разразились громоподобным хохотом.

Когда они утихомирились, дон Хуан сказал, что Хенаро хотел бы показать мне то, чего я еще не понял: именно высшее осознание Земли позволяет нам переходить в параллельные большие полосы эманаций.

— Мы — живые существа, — объяснил он, — и мы воспринимаем. А воспринимаем мы потому, что некоторые эманации внутри наших человеческих коконов настраиваются на соответствующие им внешние эманации. Таким образом, настройка — потайной ход, а толчок Земли — ключ от его двери. Хенаро хочет показать тебе момент настройки. Смотри на него! Хенаро встал и поклонился, как фокусник в цирке.

Потом он показал, что ни в руках, ни в штанах ничего не прячет. Он даже снял туфли и потряс их, показывая, что в них тоже нет ничего.

Дон Хуан самозабвенно хохотал. Хенаро поднял и опустил руки. Это движение мгновенно остановило меня. Я ощутил, что мы все втроем вдруг встали и пошли с площади, причем они шли по обе стороны от меня.

Продолжая идти, я обнаружил, что утратил периферийное зрение. Я не различал ни домов, ни улиц. Я не видел также ни гор, ни растительности. В какой-то момент я осознал, что потерял из виду дона Хуана и Хенаро. Вместо них рядом со мной покачивались два светящихся пучка чего-то.

Меня мгновенно охватила паника, с которой я тут же справился. Появилось хорошо знакомое, но в то же время весьма необычное ощущение, что я есть я и в то же время я не есть я. Я осознавал окружающее с помощью какой-то незнакомой и одновременно хорошо известной мне способности. Я вспоминал сразу весь мир. Я видел всем своим существом: все то, что в нормальном состоянии осознания я назвал бы своим телом, было способно воспринимать. Оно словно превратилось в один гигантский глаз, который видел все. Первое, что я обнаружил сразу же после того, как увидел

два сгустка света, был острый фиолетово-пурпурный мир, составленный чем-то похожим на цветные панели и навесы. Плоские экраноподобные панели неправильных концентрических окружностей заполнили все вокруг.

Я ощутил огромное давление, сжимавшее меня со всех сторон, а затем услышал голос. Я видел. Голос объяснил, что давление обусловлено тем, что я двигаюсь. Я двигался вместе с доном Хуаном и Хенаро. Я ощутил слабый толчок, словно прорвался бумажный барьер. Я оказался в светящемся мире. Свет исходил отовсюду, но не слепил. Это было похоже на то, как светит солнце, готовое вот-вот пробиться сквозь толщу полупрозрачных облаков. Я смотрел вниз на источник света. Было очень красиво. Земли не было — только белые пушистые облака и свет. И мы шли по этим облакам.

Затем я снова оказался у чего-то в плену. Я двигался с той же скоростью, что и сгустки света по обе стороны от меня. Постепенно они утратили светимость, потом помутнели и, наконец, превратились в дона Хуана и Хенаро. Мы шли по пустынной боковой улочке прочь от главной площади. Потом мы вернулись на площадь.

— Только что Хенаро помог тебе настроить твои эманации на соответствие большим эманациям, принадлежащим другой полосе, — объяснил мне дон Хуан. — Настройка должна быть действием очень мягким и незаметным. Никаких полетов, никакого шума и суеты.

Он сказал, что уравновешенность, необходимая для того, чтобы точка сборки смогла собрать другие миры, не может быть достигнута экспромтом. Прежде чем воину удастся безнаказанно сломать барьер восприятия, его уравновешенность должна созреть и сделаться самостоятельной силой.