Собрание сочинений (София, 11 книг)

Дон Хуан объяснил, что контролируемая глупость есть искусство контролируемой иллюзии или искусство создания видимости полной увлеченности в данный момент каким-либо действием, — притворство столь совершенное, что его невозможно отличить от реальности. Он сказал, что контролируемая глупость — это не прямой обман, но сложный артистический способ отстранения от всего и в то же время сохранения себя неотъемлемой частью всего.

— Контролируемая глупость — это искусство, — продолжал дон Хуан. — Своеобразное искусство, обучиться которому очень нелегко. Многие маги не желают изучать его, и не потому, что оно в основе своей порочно, но потому, что для его практики требуется слишком много усилий.

Дон Хуан признал, что сам он добросовестно практиковал контролируемую глупость

, хотя это и не доставляло ему особого удовольствия, — возможно потому, что его бенефактор был ее адептом. А может быть, потому, что особенности его характера — в сущности, по его словам, мелочного и неискреннего, — не обеспечивали гибкости, необходимой для практики контролируемой глупости.

Я удивленно посмотрел на него. Он умолк и уставился на меня своими озорными глазами.

— К тому времени, когда мы приходим к магии, наш характер уже сформировался, — сказал он и пожал плечами, изображая беспомощность. — Поэтому нам остается лишь практиковать контролируемую глупость и смеяться над собой.

В порыве чувства я начал уверять дона Хуана, что мне он ни в коем случае не кажется мелочным или неискренним.

— Но это главные черты моего характера, — настаивал он.

Я отказывался согласиться с этим.

— Сталкеры, практикующие контролируемую глупость

, полагают, что все многообразие человеческих личностей можно разделить на три категории, — сказал он, улыбаясь, как бывало всякий раз, когда он собирался сообщить мне что-то новое.

— Но это же абсурд, — возразил я. — Поведение человека слишком сложно, чтобы его можно было так просто свести всего лишь к трем категориям.

— Сталкеры говорят, что мы не настолько сложны, как мы порой о самих себе думаем, — ответил он. — Они говорят, что каждый из нас принадлежит к одной из трех групп.

Если бы я находился в обычном состоянии осознания, я принял бы его слова за шутку. Но сейчас, когда мой ум был в высшей степени ясным, а мысли — острыми, я чувствовал, насколько он серьезен.

— Ты это серьезно? — спросил я как можно более вежливо.

— Совершенно серьезно, — ответил он и рассмеялся. Этот смех немного снял мое напряжение. Дальнейшие его объяснения касались классификационной системы сталкеров. По его словам, люди, относящиеся к первой группе, являются идеальными секретарями, помощниками, компаньонами. Их личность отличается большой подвижностью, но такая подвижность неплодотворна. Однако они внимательны, заботливы, в высшей степени привязаны к дому, в меру сообразительны, имеют чувство юмора и приятные манеры, милы, деликатны. Иными словами, лучше людей и не сыщешь. Однако у них имеется один огромный недостаток — они не могут действовать самостоятельно. Им всегда требуется некто, кто бы руководил ими. Под чьим-то руководством, — каким бы жестким и противоречивым ни было это управление, — они изумительны, лишившись его — погибают.

Люди, относящиеся ко второй группе, наоборот — совершенно неприятны. Они мелочны, мстительны, завистливы, ревнивы, эгоистичны. Они говорят исключительно о самих себе и требуют, чтобы окружающие разделяли их взгляды. Они всегда захватывают инициативу, даже если это и не приносит им спокойствия. Им совершенно не по себе в любой ситуации, поэтому они никогда не расслабляются. Они ненадежны и никогда ничем не бывают довольны. И чем ненадежнее они, тем более опасными становятся. Их роковым недостатком является то, что ради лидерства они могут даже совершить убийство.

К третьей категории относятся люди, которые не приятны, но и не отвратительны. Они никому не подчиняются, равно как и не стараются произвести впечатление. Они, скорее всего, безразличны. У них сильно развито самомнение, исключительно на почве мечтательности и размышления о собственных желаниях. В чем они действительно могут преуспеть — так это в ожидании грядущих событий. Они ждут, когда их откроют и завоюют, и с необыкновенной легкостью питают иллюзии относительно того, что впереди их ждет множество свершений, которые они обещают претворить в жизнь. Но они не действуют, поскольку на самом деле не располагают необходимыми средствами.

Дон Хуан сказал, что себя он относит ко второй группе. После чего он предложил мне отнести себя самого к какой-нибудь из названных групп, чем невероятно меня смутил. Он смеялся так сильно, что почти катался по земле.

Затем он снова велел мне отнести себя к одной из групп, и тогда я нехотя предположил, что являюсь комбинацией всех трех.