Собрание сочинений (София, 11 книг)

— Я не знал, — сказал Билл. — Мне оставалось только догадываться. Я и представить себе не мог, что он собирался делать. Он просто зашел в воду, во всей одежде. Когда вода дошла ему до икр — это была широкая, но мелкая горная речка, — шаман просто исчез, растворился. Но прежде чем войти в воду, он шепнул мне на ухо, что я должен пройти вниз по течению и подождать его. Он указал мне точное место, где ждать. Я нашел это место и увидел, как шаман вышел из воды. Хотя глупо говорить, что он «вышел из воды». Я видел, как шаман превратился в воду, а затем воссоздал себя из воды. Ты можешь в это поверить?

Я не мог ничего сказать по поводу этой истории. Поверить в нее было невозможно, но и не верить я тоже не мог. Билл был слишком серьезным человеком. Напрашивалось единственное разумное объяснение: в этом путешествии он пил с каждым днем все больше. В багажнике у Билла был ящик с двадцатью четырьмя бутылками шотландского виски — для него одного. Он пил как лошадь.

— Я всегда был неравнодушен к эзотерическим превращениям шаманов, — объявил он мне в другой день. — Не скажу, что я могу объяснить эти превращения или хотя бы верю в то, что они на самом деле происходят, но в качестве интеллектуального упражнения очень интересно подумать о том, что превращение в змей и горных львов не так трудно, как то, что делал водяной шаман. В подобные моменты я задействую свой разум таким образом, что перестаю быть антропологом и начинаю реагировать на то, что чую нутром. А утром я чую, что эти шаманы определенно делают что-то такое, что невозможно научно зафиксировать и вообще говорить о них, если ты в здравом уме.

Например, есть облачные шаманы, которые превращаются в облака, в туман. Я никогда этого не видел, но я знавал одного облачного шамана. Я не видел, чтобы он исчезал или превращался в туман на моих глазах, как тот, другой шаман превратился в воду. Но однажды я погнался за облачным шаманом, и он просто исчез — в таком месте, где спрятаться просто негде. Хотя я не видел, как он превратился в облако, но он исчез! Я не могу объяснить, куда он девался. Там, где он пропал, не было ни скал, ни растительности. Я был там через полминуты после него, но шамана уже не было.

— Я гнался за этим человеком, чтобы получить информацию, — продолжал Билл. — Но он не хотел уделить мне время. Он был очень дружелюбен, но и только.

Билл рассказал мне еще множество других историй: о соперничестве и политических группировках индейцев в разных резервациях, о кровной мести, вражде, дружбе и т. д., и т. д. — все это не интересовало меня ни в малейшей степени. А вот истории о превращениях шаманов и привидениях давали мне серьезную эмоциональную встряску. Они меня одновременно и привлекали, и пугали. Но почему они меня привлекают или пугают, я не мог понять, как ни пытался. Могу только сказать, что эти шаманские истории задевали меня на каком-то неизвестном мне телесном уровне, я бы даже сказал, на уровне внутренностей.

Еще во время этой поездки я понял, что индейские сообщества Юго-Запада — сообщества действительно закрытые. И я в конце концов согласился с тем, что мне действительно необходимо пройти основательную теоретическую подготовку, что разумнее было бы заняться полевой антропологической работой в такой сфере, с которой я знаком или в которой имеется некоторая конкуренция.

Когда наша поездка закончилась, Билл отвез меня на автобусную станцию в Ногалес, штат Аризона. Оттуда мне предстояло вернуться в Лос-Анджелес. Пока мы сидели в зале ожидания, Билл по-отечески поучал меня, напоминая, что неудачи в антропологической полевой работе неизбежны, но они являются или признаками приближения к цели, или моего созревания как ученого.

И вдруг он наклонился ко мне и движением подбородка указал на противоположный конец зала.

— Кажется, старик, который сидит на скамейке в углу, — и есть тот человек, о котором я тебе рассказывал, — прошептал он мне на ухо. — Я не совсем уверен, потому что я видел его перед собой, лицом к лицу, только один раз.

— Какой человек? Что ты мне о нем рассказывал? — спросил я.

— Когда мы говорили о шаманах и шаманских превращениях, я рассказал тебе, как однажды я встретил облачного шамана.

— Да-да, я помню, — сказал я. — Это и есть облачный шаман?

— Нет, — сказал Билл, — но мне кажется, что это товарищ или учитель облачного шамана. Я их обоих видел вместе много раз — правда, издалека и много лет назад.

Я вспомнил, что Билл мельком упоминал, причем не в связи с облачным шаманом, о существовании некоего таинственного старика, бывшего шамана; этот старый мизантроп из Юмы когда-то был ужасным колдуном. Об отношениях этого старика с облачным шаманом мой друг никогда ничего не рассказывал, но, очевидно, это было настолько важно для Билла, что он был уверен, будто я тоже об этом знаю.