Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения 1939–1961

Все — люди!Все — человеки!Нет. Не все.Пел в кустах усердный соловейко.Утро было до колен в росе.Старики лежали на кроватяхНиже трав и тише вод, —Убирать их, даже накрывать ихНи одна соседка не придет.Восковая неподвижность взгляда.На стене — нестертая пыльца.А с кроватью рядом —Склянки с ядом,Выпитые до конца.

Пасторскую строгость сюртукаБелизна простынь учетверяла.Черные старухины шелкаЛиковали над снегом покрывала —Нелюбимой власти иго сбросив,Души их стремились в небеса!Петр-апостол задал им вопросы,Четкие ответы записал.Но военный комендант селенья —Власть повыше ключаря Петра.По его прямому повеленьюВ доме обыск наряжен с утра.Сундуки вскрывают понятые,Нарушают благостный уют,

Дутые, чеканные, литыеЗолотые заклады достают.Это возвращаются из плена,Это покидают стариковСкромные сокровища смиренных,Сирые богатства бедняков.Вся деревня привалила к стекламИ глядит в окно, как в объектив —Мутный-мутный,Потный-потный,Блеклый, —Все равно — дыханье затаив.Перед ней в неслыханном позоре,Черные от головы до пят,

Черные, как инфузории,Мертвые ростовщики лежат.

«Определю, едва взгляну…»

Определю, едва взгляну:Росли и выросли в войну.А если так, чего с них взять?Конечно, взять с них нечего.Средь грохота войны кузнечногоДевичьих криков не слыхать.Былинки на стальном лугуРастут особенно, по-своему.Я рассказать еще могу,Как походя их топчут воины:За белой булки полкило,

За то, что любит крепко,За просто так, за понеслоКак половодьем щепку.Я в черные глаза смотрелИ в серые, и в карие,А может, просто руки грелНа этой жалкой гари я?Нет, я не грел холодных рук.Они у меня горячие.Я в самом деле верный друг,И этого не прячу я.Вам, горьким — всем, горючим — всем,Вам, робким, кротким, тихим — всемЯ друг надолго, насовсем.

«Как залпы оббивают небо…»