Собрание сочинений. т.2.

Она смотрела на него, не отвечая. Он только что встал и, еще без сюртука, курил белую фарфоровую трубку. И в своем новом положении богатого человека Жак сохранял распущенность студента и моряка. Мадлене он показался неизменившимся, таким же, каким был изображен на фотографии, над которой она однажды ночью пролила столько слез. В открытый ворот рубашки виднелся кусочек голого тела.

Жак сел на край неприбранной постели со свисавшим на пол одеялом. Он не выпускал из рук обе руки стоявшей перед ним молодой женщины.

— Черт возьми! Как ты узнала мой адрес? — продолжал он. — Значит, ты меня еще любишь? Увидела на улице и пошла за мной?.. Прежде всего скрепим наш союз.

Быстрым движением он привлек ее к себе и поцеловал в шею. Она уступила ему, не противясь. Безвольно упав Жаку на колени, она не освободилась из его рук. Хотя Мадлене пришлось подняться всего на несколько ступенек, она задыхалась. Она была как пьяная, все вертелось у нее перед глазами, она видела комнату сквозь туман. Заметив на камине большой увядающий букет, она улыбнулась: ей представился рынок у площади Мадлен. Потом она вспомнила, что пришла сюда для того, чтобы рассказать Жаку о своем браке с Гийомом. Она повернулась к нему с той же бессознательной улыбкой. Молодой человек обнял ее за талию.

— Мое дорогое дитя, — сказал он со смехом, в котором слышалось вожделение, — верь не верь, а с тех пор, как ты отказалась пожать мне руку, я каждую ночь вижу тебя во сне… Скажи, ты не забыла нашу комнатку на улице Суфло?

Последние слова он произнес жарким шепотом, его руки блуждали в теплых складках платья бывшей любовницы. Он дрожал, возбужденный нахлынувшей прежней страстью, его душило жгучее желание. Приди Мадлена в другой час дня, он не привлек бы ее так пылко себе на грудь. А она, оказавшись у него на коленях, почувствовала, что силы оставляют ее. От Жака исходил знакомый ей терпкий, волнующий запах. По ее членам растекался огонь, смутный шум наполнил уши, непреодолимая потребность сна сомкнула ее веки. Она еще думала: «Я пришла сюда сказать ему все, сейчас я все скажу ему». Но эта мысль погасла в ее мозгу, как удаляющийся голос, который все слабеет и наконец перестает быть слышным.

И она сама, вдруг припав отяжелевшим телом к плечу молодого человека, почти опрокинула его на постель. Загоревшись сладострастием, он подхватил ее еще касавшиеся паркета ноги. Она подчинилась его объятию, как верховая лошадь, узнавшая могучие колени хозяина. Вся бледная, закрыв от головокружения глаза, едва переводя дух, она отдалась ему, и в этот миг ей казалось, что она медленными и долгими толчками, полными пронзительного наслаждения, падает с огромной высоты. Она хорошо знала, что разобьется о землю, но тем не менее испытывала острую радость от этого качанья в пустоте. Все окружающее исчезло для нее. В своем падении почти лишившись чувств, она вдруг, как сквозь сон, услышала нежный бой часов, прозвонивших двенадцать. Эти двенадцать легких ударов длились для нее как век.

Придя в себя, Мадлена увидела Жака, который уже прохаживался взад и вперед по комнате. Приподнявшись, она посмотрела кругом себя, стараясь понять, почему она лежит на постели этого человека. Потом вспомнила все. Тогда она тихо оправила на себе платье, подошла к зеркальному шкафу и скрутила перед ним свои рыжие, рассыпавшиеся по плечам волосы. Она была уничтожена, ошеломлена.

— Ты проведешь день со мной, — сказал Жак. — Мы вместе пообедаем.

Она отрицательно покачала головой и надела шляпу.

— Как, ты уже уходишь? — изумленно спросил молодой человек.

— Я тороплюсь, — сказала она не своим голосом. — Меня ждут.

Жак расхохотался и не стал настаивать. Проводив ее до площадки, он сказал, поцеловав ее:

— Другой раз, когда вырвешься ко мне, постарайся освободиться на весь день. Мы поедем в Верьер.

Она посмотрела ему в лицо, его слова прозвучали для нее как пощечина. На мгновенье ее губы раскрылись. Но, сделав безумный жест и так и не ответив, она бросилась вниз и быстро сбежала с лестницы. У Жака она пробыла не больше двадцати минут.