Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки

Неожиданность сравнения дней со светлыми широкими лестницами под ногами сразу захватывает воображение. Да, дни как ступени лестницы, — можно ли лучше передать движение времени?

Трудно цитировать Дебору Вааранди: каждая строка рвется вперед. Вот стихотворение «Освенцим». Какая боль безысходности, какая яркость воспоминаний о свободе, об отце, который смеялся, точно «изумленный ребенок», стоя с лопатой под цветущей сливой:

А меня пронизывает грусть.Так он близок уже, мой отец,к корням и травинкам…О, не покидай меня, не покидай никогда!

Но все минуло, и только из «тыщи слепых стекол… пустые отцовские очки глядят на меня».

А как звучит стихотворение «О, если бы оживали грезы!». Перевела его Анна Ахматова. Здесь речь идет о ребенке, рисующем на доске барака бабочку с лицом человека.

Я ни одной не видел бабочки,не залетают в лагерь бабочки…

В месте чудовищного истребления людей можно было только грезить о бабочках и цветах:

Когда умолкнет гул войны навеки,то оживет, очнется для полета та бабочка

с доски баракаи тихо улетит в забвенье.Все тайные безмолвные печали,как реки, убегающие в море,раз навсегда уж выплакаться смогути тихо уплывут в забвенье.

Но надежда на мир непрочна, и в стихотворении «Журавли» поэт спрашивает:

Или снова нет спасеньятолпам обреченных?

Особенно хочется отметить стихотворение, посвященное Назыму Хикмету, тоже в прекрасном переводе Ахматовой:

Назым, Назым,если б поднялась рука высшей справедливости,она нанесла бы все эти годы,прошедшие в тюрьме

или в ожиданье нового ареста,на скрижали дерева жизнидважды.…Я то и дело возвращаюсь к мысли о том, чтоты стоишь сейчас на мосту и крошишь рыбкамв Сену или в какую-нибудь другую рекусвое сердце,словно золотистый ломоть хлеба…

Проникновенно и образно даны картины природы:

Голые и каштановые дети каштанасмотрят сквозь веер листвы.…Дуб бросается желудями.Черные зернышки мака

с грохотом скачут в коробочке.

А вот картина весны:

Кап да кап, и все хрустальнейслышу чистый звук с утра.…Мышь бежит средь мерзлых кочек,над кустами вьется дым.Тот же гномов молоточекбьет по веточкам сухим.

И как гимн всему: жизни, творчеству, родному краю, неразрывности земных притяжений — звучат стихи Вааранди «Лечу над Саарема!»:

В звучанье нежно-сером, как зима,в твоем звучанье, зимнем и суровом,есть что-то, что ни музыкой, ни словомне воспроизвести:Саарема!

Саарема!…И над Саарема, как на весу,верша полет просторами вселенной,всю родину сейчас в себе несуи этот остров, обведенный пеной.И если даже к небесам небес рванусьоднажды в мир созвездий горний,мне из Саарема не вырвать корни, —могуч и вечен мой противовес.

Душа поэтессы, творческие и жизненные ее корни навсегда останутся в почве Саарема, обильно политой кровью и потом эстонского народа, в благодарность которому так ярко расцветает поэзия Деборы Вааранди.

* * *

Рудольф Сирге известен не только в Эстонии, маленькой республике, имеющей большую литературу, но и далеко за ее пределами. Особенную популярность приобрел его роман «Земля и народ» — о батраках богатого хутора Логина, которые встали на путь борьбы за свои права.

— Земледелие в Эстонии большая проблема, — сказал писатель Пауль Куусберг, тоже отличный прозаик. — Природа суровая, земля каменистая, но урожаев добиваемся. Такой у нас народ.

Мы и сами поняли теперь, что такое земледелие в Эстонии, а какой народ тут живет, об этом получили яркое представление по встречам в поездке и книгам наших новых друзей.