Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое

Три года тому назад он вступил добровольцем в один из полков дивизии, которой командовал Твердовский, и вскоре выделился из рядовой массы своей храбростью. Но вместе с храбростью он проявлял зверскую жестокость и, кроме того, оказался нечист на руку. Узнав об этом, Твердовский, не терпевший таких людей, под горячую руку чуть не расстрелял Найду, но после, пожалев его, ограничился тем, что выгнал его вон из дивизии.

Найда исчез бесследно.

Появился он уже после окончания гражданской войны, придя к Твердовскому, оборванный, грязный и несчастный, прося какую-нибудь должность.

Твердовский сначала решительно отказал, но, видя отчаяние Найды, передумал.

— Черт с вами, — сказал он, — я не хочу взять на себя ответственность за вашу гибель. Хоть и погано, но все же вы служили у меня. Поручаю вам охрану сахарного завода. Это для вас самая подходящая и безопасная должность. В вашем распоряжении не будет денег и не будет соблазна. Но если вы опять проштрафитесь, не взыщите — пощады не дам и старое припомню.

Если бы Твердовский увидел, какой злобой блеснул здоровый глаз Найды при намеке на старый грех, он, может быть, и не принял бы его, но Твердовский ничего не заметил.

В течение года Найда исправно исполнял свои обязанности, и на вопрос Твердовского заведующий заводом ответил рассеянно:

— Работник как работник. Не лучше и не хуже других. В дурном ни в чем не замечен.

У этого Найды и поселился новый монтер. К удивлению заведующего заводом, знавшего Найду как хмурого и нелюдимого человека, которого никто не мог заставить разговориться, монтер быстро сдружился с начальником охраны. Их постоянно видели вместе.

Веселый и жизнерадостный характер молодого монтера, очевидно, заразил угрюмого и сумрачного Найду. Он стал разговорчивее и даже начал улыбаться, чего за ним прежде не водилось.

По вечерам сожители дружно сидели за чаем до поздней ночи и о чем-то оживленно беседовали.

Однажды, попивая чаек, монтер с простодушным удивлением сказал Найде:

— Удивляюсь я, на вас глядя. Умный вы человек и способный, а сидите на такой маленькой должности. Даже жаль вас.

Найда насупился, а монтер продолжал:

— Попросились бы у Твердовского, чтоб он перевел вас на другую работу. Он человек прекрасный, добрая душа, толк в людях знает и с удовольствием верно поможет вам найти работу по вашим способностям.

Найда насупился еще больше и трехэтажно выругался. Монтер изумленно вскинул на него свои глубокие пристальные черные глаза.

— Что же вы ругаетесь? Разве я что-нибудь неприятное вам сказал? — спросил он недоуменно.

Найда сурово молчал. Но монтер не отставал с расспросами и, наконец, заставил своего приятеля рассказать историю его прежней судьбы у Твердовского.

— Ну вот, какой вздор, — сказал он, когда Найда кончил рассказ, — было и быльем поросло. Потом, Твердовский сам видит, что вы исправились, и, наверное, не имеет ничего против вас. Если бы вы сами напомнили ему о себе, он с удовольствием дал бы вам более ответственную работу по вашим талантам.

— Я боюсь разговаривать с ним, — ответил Найда, скрипнув зубами, — ничего в жизни не боюсь, а вот его взгляда не могу вынести.

— Ну, если так, — возразил монтер, — напишите ему письмо. Верьте, я дружески отношусь к вам, и мне очень хотелось бы помочь вам. Давайте мы вместе обдумаем письмо и напишем. Я уверен, что товарищ Твердовский не откажет.

Найда отрицательно мотнул головой.

— Нет. Он мне пропишет за письмо такую ижицу!

На лице монтера мелькнула на секунду гримаска нетерпения и недовольства, но, согнав ее, он продолжал ласково убеждать приятеля в верном успехе задуманного плана.

Наконец Найда махнул рукой.

— Эх, какой вы неотвязчивый! Ну давайте писать, черт с вами. Только чтобы хуже не вышло.

Монтер достал листок бумаги и придвинул чернильницу.

Уже первые лучи рассвета розовели на востоке, когда они закончили текст письма. Монтер положил его в конверт и запечатал.

— Завтра отдадим вестовому, который будет ехать в штаб, он и отвезет. А дня через два, наверное, будет и ответ.

Но через два дня ответа никакого не было. Не было его и через неделю. Найда волновался, а монтер утешал его.

— Да не волнуйтесь! Мало ли дела у товарища Твердовского. И потом не сразу же он может придумать, куда вас назначить. Нужно все же сообразить. Даже лучше, что не сразу отвечает.

В конце второй недели Твердовский сам появился на заводе, делая обычный объезд расположения корпуса. Он вошел в контору вместе с заведующим. Найда, взяв под козырек, волнуясь, рапортовал ему о благополучии на заводе.

Твердовский, прослушав рапорт, не подал руки начальнику охраны и, смотря на него в упор загоревшимися гневом глазами, сказал раздельно и громко, так что слышали все каждое слово: