Собрание сочинений, том 15

Столь же бесспорно, что англичане во время антиякобинской войны часто нарушали это правило и действовали, как и «Сан-Джасинто», без соблюдения должной процедуры. Как бы то ни было, благодаря этому решению королевских юристов весь конфликт сводится к технической оплошности и потому теряет всякое непосредственное значение. Для правительства Соединенных Штатов принятие такого истолкования, а следовательно, и представление соответствующего удовлетворения облегчается двумя обстоятельствами. Во-первых, командир «Сан-Джасинто» капитан Уилкс не мог получить из Вашингтона никаких прямых инструкций. Возвращаясь из Африки в Нью-Йорк, он 2 ноября прибыл в Гавану, которую покинул уже 4 ноября, между тем как столкновение с «Трентом» произошло 8 ноября в открытом море. Всего лишь двухдневное пребывание капитана Уилкса в Гаване не давало ему никакой возможности связаться со своим правительством. Консул Соединенных Штатов был единственным представителем американских властей, с которым он мог вести переговоры. Во-вторых, он, очевидно, потерял голову, о чем свидетельствует его отказ в выдаче депеш.

Важность этого события заключается в его моральном воздействии на английский народ и в том, что английские друзья сецессионистов — торговцы хлопком легко могут нажить на этом политический капитал. Для характеристики этих последних может служить созванный ими в Ливерпуле митинг протеста, о котором я уже упоминал ранее. Митинг состоялся 27 ноября в 3 часа пополудни в зале хлопковых аукционов ливерпульской биржи, через час после того, как из Саутгемптона прибыла тревожная телеграмма.

После тщетных попыток навязать председательство г-ну Кьюнарду, владельцу пароходов фирмы Кьюнард, обслуживающей перевозки между Ливерпулем и Нью-Йорком, и другим крупным представителям торгового мира, председательское место занял один молодой купец по имени Спенс, известный своим памфлетом в защиту рабовладельческой республики[231]. Вопреки правилам английских митингов, сам председатель внес предложение «призвать правительство защитить достоинство британского флага, потребовав немедленного удовлетворения за нанесенное оскорбление». Это было встречено бурным одобрением, аплодисментами и бесчисленными возгласами: браво, браво! Главный аргумент защитника рабовладельческой республики состоял в том, что американский флаг до сих пор ограждал суда, перевозившие рабов, от обысков, хотя

Англия претендовала на право производить такие обыски. И далее этот филантроп разразился бешеными нападками на работорговлю! Он признал, что войну 1812–1814 гг. с Соединенными Штатами вызвала Англия, так как она настаивала на праве осмотра американских военных судов в целях обнаружения дезертировавших английских матросов.

«Но какая большая разница», — продолжал он, прибегая к удивительной диалектике, — «существует между правом обыска в целях поимки дезертиров, бежавших из английского флота, и правом насильственного захвата таких высокоуважаемых людей, как гг. Мэзон и Слайделл, находящихся к тому же под защитой английского флага!»

Однако главный козырь он приберег к концу своей тирады.

«Недавно», — бушевал он, — «я был на европейском континенте. Мне приходилось краснеть от стыда, выслупливая замечания, которые делают там по поводу нашего отношения к Соединенным Штатам. Что говорит каждый разумный человек на континенте? Что мы решили рабски сносить всякую несправедливость, всякое оскорбление нашего достоинства со стороны правительства Соединенных Штатов. Что я мог на это ответить? Мне оставалось только краснеть. Но коль повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить. Терпение наше длилось достаточно долго, так долго, сколько можно было сохранять его» (терпение). «Теперь мы стоим, наконец, перед фактами (!), и это очень неприятный и поразительный факт (!), и долг каждого англичанина — дать понять правительству, сколь решительно и единодушно чувство этой великой страны в связи с обидой, нанесенной ее флагу».

Это бессмысленное словоизвержение было встречено громом аплодисментов. Возражения противников тонули в реве, шиканье и топанье. На замечание некоего г-на Кэмпбелла, что весь этот митинг ведется «не по правилам», неумолимый Спенс ответил: «Пусть так, по сам факт, который мы должны рассмотреть, также противоречит правилам». В ответ на предложение некоего г-на Тернера перенести митинг на следующий день, дабы «город Ливерпуль мог также принять в нем участие и имя его не узурпировалось кликой хлопковых маклеров», со всех сторон послышались голоса: «Хватайте его за шиворот, вышвырните его вон!» Нисколько не смущаясь, г-н Тёрнер повторил свое предложение, которое, однако, вопреки всем правилам английских митингов, не было поставлено на голосование. Спенс победил. Однако в действительности ничто так не способствовало охлаждению настроения в Лондоне, как известие об этой победе г-на Спенса.

Написано К. Марксом 29 ноября 1861 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 332, 3 декабря 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского