Собрание сочинений (Том 2)

- Вот он, хваленый ваш! - говорил отец. - Золотые руки! Да только кому радость от них? Понимаю, когда человек для людей трудится. А этот что? Для кармана своего! С таким не то что в коммунизм идти, а и сейчас тошно...

Павка слушал отца, и ему казалось, что это он про Егора Спиридоновича говорит. Может, и верно. Уж очень точные слова. И сам Павка об этом думал, да выразить не мог.

- Мало ли! И другие берут, - робко возразила мать. - Ведь не так, за дело.

- За дело. Не всякое дело деньгами надо мерить, - сказал отец. - А то, что есть еще такие, верно. Вчера были - терпели. И сегодня еще кое-где встречаются. Но только не завтра!

...Павка вышел на улицу и вновь заметил Егора Спиридоновича. Он стоял у калитки.

Тут они нечаянно и столкнулись.

- Ты, дружок! - обрадовался Егор Спиридонович, похлопав Павку по плечу. - Пропал совсем, не заходишь! Что так?

Павка смутился, не зная, что ответить.

"Соврать что-нибудь? Или так отговориться? - пронеслось в голове. - А как?"

Егор Спиридонович продолжал ласково смотреть на Павку. И от этого Павке стало почему-то еще больше не по себе. Лицо его покрылось красными пятнами.

И вдруг Павка словно вспомнил что-то. Вспомнил, собрался с мыслями и выпалил дрогнувшим голосом:

- А вы деньги за все берете?

ВЕРИТЬ И ПОМНИТЬ

Прошлой зимой я получил телеграмму от Николая Ивановича, старого фронтового товарища. Телеграмма на первый взгляд была полушутливая, полусерьезная: "Приезжай погостить, отдохнуть. Бери больше бумаги, чернил. Расскажу одну историю. О женщине и ее сыне. И не только о них. Не пожалеешь! Жду! Николай".

Товарищ мой учительствовал в небольшой сельской школе, что находилась в ста километрах от областного российского города.

Недолго думая я собрался и поехал... И не пожалел. Во всяком случае, недавно я ездил туда опять. То, что я увидел там и узнал, и стало этой небольшой повестью...

1

После уроков Тимка задержался в школе. Он кормил рыб и птиц, чистил клетки, менял воду в большом аквариуме. Рыбы там были теперь самые что ни на есть простецкие, из соседнего пруда. А прежде, говорят, интересные водились - хвостатые, будто породистые петухи. Но как-то пустили мальчишки в аквариум двух маленьких усачей. В пруду их поймали, что ли, или в речке. Так эти самые усачи за одну ночь пожрали всех красивых рыб. Усачей за это выбросили школьному коту, а новых хороших рыб так и не достали.

- Сами виноваты, - сказал директор. - Вы бы еще акулу туда пустили...

В Ельницах был и пруд и небольшая речка. В теплое время многие занимались здесь рыбалкой.

И рыба в этих местах именовалась почему-то по-своему. Обычные караси звались пегашками, плотва - блестунами, окунишки - красноперыми, а сомы усачами.

Правда, мать не соглашалась.

- Какая сейчас рыба! - говорила она. - Вот до войны, правда, была... Красивая рыба была!

До войны. Мать почему-то всегда говорила эти слова: "до войны". И еще, тоже часто, - "в войну". Вроде так получалось, что и до войны, и в войну было что-то настоящее...

Как-то Тимка даже не выдержал, спросил:

- А ты что все войну вспоминаешь?

- Она в душе, Тимок, прошла, - сказала мать. - Не забыть ее потому нам, никак не забыть... Не дай бог тебе такого пережить, Тимок, - войну!

Сам Тимка рыбалку не очень любил. Но однажды он все же пошел на речку с удочками. Ради матери. Обидно ему стало. Во всех домах, где отцы есть, частенько едят уху из свежей рыбы. А у них - нет.

"Чем я хуже других?" - решил Тимка и отправился рыбачить. И наловил. Больше десятка. Мать была рада.

Вроде даже смутилась.

- Уху на славу сварим, - сказала она. - Как при нашем втором папке.

Это Тимка и сам помнил. Папка любил рыбалить. Может быть, поэтому Тимка и пошел на рыбалку. И еще потому, что уж очень мать думает много, все вспоминает что-то. То про "до войны". То про первого папку. То про "в войну". То про второго папку. В общем, пошел Тимка ради матери на рыбалку. Только объяснять этого не стал.

Мария Матвеевна хвалила уху.

- А говорила, рыбы у нас нет, как прежде, - произнес Тимка.

- Мне так все кажется, что раньше лучше было, - сказала мать. - Не серчай, Тимок...

А уха и впрямь получилась тогда хорошая.

Вот лето придет, Тимка опять наловит матери рыбы! Чтоб не думала, что раньше только все лучше было...

Тимка влил в аквариум ведро свежей воды и принялся за лягушек. Вычистил банку, где копошились пучеглазые, набросал им еды.

Предстояло самое сложное - отсадить три штуки в отдельную посуду. Это - для старшеклассников. У них зоология сегодня, так они лягушек режут. Для опыта! Говорят, на опытах девчонки всегда визжат. Чудно! Старшие, а боятся!

Когда Тимка освободился, в школе уже начались занятия второй смены. В коридоре было пусто. За дверями классов слышались голоса преподавателей.

Вот ходит по классу Архимед и медленно произносит в такт шагам что-то про равномерное движение.

Архимед - это Николай Иванович, большой усатый добрый человек, любимец всех ребят. И зовут они его Архимедом любя. Говорят, он даже на войне был и наград у него много. Только почему-то не носит Архимед свои награды.

Тимка у матери спрашивал почему.