Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Вернуться бы в шелестУснувшей осоки прибрежной,Прислушаться к пению пеночки нежной,К рассветному, тихомуПлеску сазанов,К природе,К ее молчаливым сказаньям.А надо ли в лето,Когда я с зимою взаимен?Скрипят мои лыжи,Лыжня голубеет за ними,И друг догоняетИ просит: — Пойдем по раздолью! —И алый румянец играетПод черною-черною смолью!1969

ТРИ ТРАВЫ

Улица Асеева

Шел по Москве задумчиво, рассеянно,Не видя и не слыша никого,И вдруг читаю — улица Асеева,И оживился — я ведь знал его!Он посвящал мне строчки нежные,Беседой продолжительной дарил,За рифмы выговаривал небрежные,За смелость и за образы хвалил.— Вы, батенька, большою дверью хлопнули,Когда вошли решительно в наш цех,Пробились к солнцу сквозь туманы плотные,Вам нелегко достался ваш успех!Все существо его стихами грезило.О, как любил он пушкинскую речь!Он старился, но только тронь поэзию —Он рыцарь, и в руках сверкает меч!А улица его лежит у рынка,Прислушиваясь к разным голосам,В том уголке, где старая старинка

Дала дорогу новым корпусам.На улице его не умолкаетЖивая речь, живой поток людей.Асеев понемногу привыкаетК новорожденной улице своей!1967

В послевоенном селе

Сердце сжало мне чувство мгновенное,Как увидел я послевоенное,Исковерканное село,Слезы брызнули, скулы свело.Добрый аист над крышей соломенной,Попаданьем снаряда проломленной,Затевает гнездо и семьюИ зовет меня: — Сядь на скамью!А скамья оказалась нетронута,Несмотря на наличие фронта,На губительную шрапнель

И еще кой-чего пострашней.Сел, гляжу, а крылечко обуглено,Рядом яблоня грубо погублена,Уцелевший притынный репейГоворит: — Мне не страшно теперь!Со столба раздается вещание,Добрый диктор дает обещание —Жизнь наладить, поднять из руин,Чтоб дышалось просторам равнин.К танку колосом рожь прикасается,Говорю я: — Он здесь не останется,С поля мы его уберем,На турбину для ГЭС перельем.Люди сельские кланялись поясно,Я смущался, и было мне совестно,Что не строю, не горожу,А с блокнотом, как барин, хожу.Опускалися сумерки тихие,Горизонт мирной молнией вспыхивал,

Зорил нивы, хлеба наливал,Дружбу с порохом порывал.Млели в зарослях травы росистые,Оголтело гремели российскиеКурско-тульские соловьи,Земляки и коллеги мои!1967

Вечное обновление

Вот в зима не у власти.Вот и морозы бессильны.До исступления страстиСтонут лягушки в трясине.Горлом весенних промоинХлынуло половодье.Грач, монастырский крамольник,Каркает на огороде.Гром из большого окошкаВыглянул и засмеялся,Рупором сделал ладошку,Крикнул: — Мой конь застоялся!