Собрание сочинений, том 26, ч.2

«Правда, на самой лучшей земле тот же продукт будет все еще получаться при прежней затрате труда, но стоимость его повысится вследствие того, что те, кто применяет новый труд и капитал на менее плодородной земле, получают меньше продукта. Таким образом, хотя преимущества более плодородных земель сравнительно с менее плодородными ни в коем случае не утрачиваются, а только переходят от земледельца или от потребителя к земельному собственнику, однако, раз для обработки худших земель требуется больше труда и раз только обработка таких земель дает возможность получать необходимое нам добавочное количество

сырого продукта, сравнительная стоимость этого продукта будет постоянно держаться выше ее прежнего уровня и сделает возможным обмен его на большее количество шляп, сукна, обуви и т. д. и т. п., при производстве которых не требуется такого добавочного количества труда» (стр. 62–63) [Русский перевод, том I, стр. 70].

«Итак, причина повышения сравнительной стоимости

сырого продукта состоит в том, что на производство последней добытой доли его затрачивается больше труда, а не в том, что земельному собственнику уплачивается рента. Стоимость хлеба определяется

количеством труда, затрачиваемого на его производство на земле того качества или с той долей капитала, при которых не платят ренты. Не потому хлеб дорог, что уплачивается рента, а рента уплачивается потому, что хлеб дорог; и справедливо

было замечено, что цена хлеба нисколько не понизилась бы, даже если бы земельные собственники отказались от всей своей ренты. Это только позволило бы некоторым фермерам жить по-барски, но не уменьшило бы количества труда, необходимого для получения сырого продукта на наименее производительной из обрабатываемых земель» (стр. 63) [Русский перевод, том I, стр. 70–71].

После данного мною выше исследования вопроса нет необходимости подробно выяснять ошибочность положения, будто «стоимость хлеба определяется количеством труда, затрачиваемого на его производство на земле того качества… при котором не платят ренты». Я показал, что — платит ли последний [по качеству] сорт земли ренту или не платит никакой ренты, платит ли он абсолютную ренту полностью или только часть ее, или же, кроме абсолютной ренты, он платит еще и дифференциальную ренту (при восходящей линии), — это зависит отчасти от направления развития, от того, происходит ли оно но восходящей или по нисходящей линии, и при всех условиях зависит от отношения строения земледельческого капитала к строению неземледельческого капитала. Я показал далее, что, если уж предположить наличие абсолютной ренты вследствие этой разницы в строении капиталов, указанные выше случаи зависят от состояния рынка, но что как раз тот случай, который приводится у Рикардо, может наступить лишь при двух условиях (причем, однако, и тогда еще может уплачиваться арендная плата, хотя и не земельная рента): или если земельная собственность не существует — юридически или фактически, или если лучшая земля доставляет такое добавочное предложение, которое может найти сбыт на рынке только при понижении рыночной стоимости.

Но и помимо этого, в вышеприведенном отрывке еще немало ошибочного или одностороннего. Сырой продукт может повыситься в своей «сравнительной стоимости», означающей здесь не что иное, как рыночную стоимость, не только по указанной у Рикардо причине, но также и в том случае, если до того он продавался ниже своей стоимости, быть может даже ниже цены издержек, что всегда имеет место при определенном состоянии общества, когда производство сырого продукта служит еще главным образом для поддержания существования земледельца (а также — когда городской продукт обеспечивает себе монопольную цену, как это было в средние века); во-вторых, это может иметь место и тогда, когда еще не создалось такого положения, при котором сырой продукт, в отличие от других товаров, продающихся по цене издержек, продается по своей стоимости.