Собрание сочинений (Том 3)

Шалагин шел медленно, кого-то ища, - нашел: под тополем стояла Полина, нарядная, щелкала орешки. С ней была Тоня, она первая увидела Шалагина и просияла радостью. Он остановился:

- Привет, принцессы. В кино собрались?

- Приглашаем тебя с нами, - с усмешкой сказала Полина.

- Вот построю дом, тогда буду с вами ходить. Помогла бы мне, Полина, а? Полина!

- Шутишь, Гришенька.

- Не шучу. Поехали за материалом.

- На чем поехали?

- На Ахрамовиче.

- О, в кузове трястись!..

- Следующий раз легковую тебе подам. А пока - в кабину посажу. Давай-давай!

- А мы уже билеты взяли, - с той же усмешечкой ответила она.

- Ай-ай-ай! Громадный расход понесли! Ну ладно, поищу пойду которые еще билетов не взяли.

Он двинулся дальше. Тоня метнулась:

- Григорий Ильич! Я поеду! Я вам помогу! - Он оглянулся. - Я сейчас! - торопилась Тоня. - Только переоденусь сбегаю...

Полина догнала ее, взяла за локоть:

- Стой, Тонька. Остановись, говорю. Можешь не переодеваться: не поедешь. В кино иди.

Тоня возмутилась:

- Что ты командуешь? Почему не помочь человеку? Ты же отказалась...

- А ты уж и рада, что я отказалась...

- Жадная...

- Вот и жадная...

Тонино оживление погасло.

- Пожалуйста! - сказала она, дернув плечиками, и скучная пошла назад, а Полина с веселым лицом поспешила за Шалагиным:

- Надумала все же, Гриша, тебе помочь.

- Больно платье шикарное, - поддразнил он. - Не испортишь?

- А что на него, на то платье, молиться, что ли, - сказала Полина.

- А правду говорят, - спросил Ахрамович, когда они втроем в Подборовье грузили на машину заготовленный Шалагиным лес, - будто ты Плещеева с мальчонкой к себе забрать собираешься?

- Не совсем так, - ответил Шалагин. - Два входа будут: один мой, другой его.

Полина, подняв бровь, поглядела любопытно.

- Это в том случае, - продолжал Шалагин, - если хозяйка моя не будет возражать.

- И хозяйка уже есть? - спросил Ахрамович.

- Да наметил.

- Хорошая?

- Да ничего вроде.

Полина, отвернувшись, силилась поднять бревно. Шалагин подошел, сказал с лаской:

- Дай я, Поля.

И такими добрыми глазами взглянул ей в глаза, что озарилось, смягчилось, стало девичьим от растерянности ее дерзкое лицо.

Фрося сидела в кабинете у Мошкина. Мошкин что-то писал.

- Так и сказал, значит, - спросил он, - "свежим ветром должно повеять"?

- Так, - подтвердила Фрося.

- "Придется советоваться с кадрами"?

- Так.

- Себя имел в виду?

- Это не могу сказать.

- "Графин звенел"?..

- Звенел...

- "Нельзя игнорировать кадры"? "Не выйдет"? Этими самыми словами?

- Да, именно, я хорошо запомнила, - сказала Фрося. - Очень гордо говорил. А люди ведь слушают. Мало что может быть, я и подумала: зайду к вам, посоветуюсь.

- Правильно сделали, - сказал Мошкин своим бесцветным голосом. - Так и обязаны поступать честные советские граждане. Я передам ваш сигнал куда следует. Сигнализируйте и впредь. Обо всем.

- Я постараюсь, - сказала Фрося.

Снова, как когда-то, шел Плещеев утром на завод. Он был побрит и почищен. Шалагин вел его.

Сотни людей их обгоняли.

- Здоров, Леонид! - окликнул знакомый. - На работу, что ли?

- Я - только попробовать! - сказал Плещеев. Беспокойная усмешка являлась и пропадала на его губах. - На автомат какой-то ставят... Не получится - бывайте здоровы!

- Слышишь, Григорий, - капризно сказал он Шалагину, - не понравится уйду, и ты ко мне тогда не приставай.

Несколько парней приостановились у входа в цех, глядя на приближающегося Плещеева. Они молча расступились перед ним. Он шагнул - и во мраке, окружающем его, услышал родной, деятельный, многоголосый шум цеха.

Это не тот был жалостный вид, что у Плещеевых на постройке. Двое здоровых, сильных взялись за дело. Пилили ли они, работал ли Шалагин рубанком, подносила ли ему Полина готовую оконную раму - все у них получалось ловко, споро, им на радость. И вырастал дом.

Светил месяц на белые стружки, на брошенный топор. Шалагин и Полина сели передохнуть. Он нарезал хлеб складным ножом. Пили молоко, передавая друг другу бидончик. И Жук был тут же.

- Была ты Алешиной женой, - говорил Шалагин, - не то что сказать что-нибудь, - сам перед собой старался делать вид, что ничего у меня нет к тебе...

Полина смотрела на месяц.

- Ты, конечно, Алешей на все сто процентов была занята, иной раз встретимся - даже не заметишь меня...

Она повернула голову и серьезно, внимательно оглядела его лунно-светлым взглядом.

- А то улыбнешься, поздороваешься - хожу и тоже улыбаюсь, как малахольный...

- Надо же! - шепнула Полина. - У меня и мысли не было... Ты все с девчонками гулял. Не похож был на вздыхателя.

- Еще чего! - сказал Шалагин. - Это уж совсем было бы ни к чему.

- Я... - начала она, глотнула воздуху и замолчала.

- Что?

- Да нет, так... Ты, наверно, про меня чего ни наслышался...

Она говорила с трудом, запинаясь:

- Это им ничего не стоит - разобрать человека по косточкам... Никто не подумает, что нужно женщине... Женщине основа жизни нужна. Если она взялась за руку, то чтоб в уверенности была, что - крепко...

Он взял ее за руку:

- Все будет хорошо, Поля.

- Разве может быть, как было? Как было - никогда уже не будет. Молоденькие мы были...

- Погоди, может лучше будет, - сказал Шалагин.