Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

    Знаю, что в Праге    Был Маяковский,    Тот, что снял    Желтую кофту.    Шел он широкой    Строкою по будням,    Невероятно высокий,    Трибунный.    Горный!    Поскольку родился    В Багдади,    Не помещался он    В тесной ограде.    Все норовил    На кипучую площадь,    Где революция    Флаги полощет.    Славлю поэта,    Чей голос огромен,    Яростен,    Как клокотание домен.    Славлю его готовность                сражаться,    С жизнью брататься,

    В атаку бросаться,    Быть гражданином,    В бою не бояться.    Бей, бей в барабан,    Бой бери за основу.    Это приказ городам,    Это амнистия слову.    Бруклинский мост,    И мост Кузнецкий,    Карлов мост —    Сплошные мосты.    Маяковского сравнивать    Нынче не с кем,    Кто может столько держать                 и нести?    Прага! Прага!           Прекрасный город!    Карлов мост,          гладь реки под мостом.    Сам я русский,           но ты мне дорог    Тем, что искренне дружишь                  с Москвой.    Горками, овражками,

    Всех лишая сна,    Подходила пражская,    Победная весна.    Почки набухали,    Как коготки, остры,    Флаги полыхали    От Праги до Москвы.    И на Зла́той улочке    С каждым днем сильней    Волновала юношей    Девушка-сирень!    Вальс весенний, русый    На площади звучал.    Чех студентке русской    Встречу назначал.    Около Вацлава    «Люблю!» — он ей шепнул.    Поверила на слово,    Чех не обманул.    Они теперь единые,    Дочь Зденкой нарекли,    Крылья лебединые    Летят в рассвет любви.    Помнят оба вместе

    То время, ту весну,    Когда пришла Победа,    Озарив страну.    Нежно скрипки пели    В зелени аллей.    На виолончели    Гудело сто шмелей.    Подпевал Чайковский,    Нежно вторил Дворжак,    Шла музыка московская    Под ручку с чешской гордо.    Злата Прага,    Прага Злата,    Мало ли на свете зла-то!    Главное из них —             война!    Остановлена она.    Пани Злата,    Пани Прага,    Пани Смелость и Отвага,    Ты с фашистами сражалась,    Не пошла ты к ним внаем.    До восстанья додержалась,    Мы с тобой теперь вдвоем.

    Дай мне руку, пани Прага,    Разреши тебя обнять    И под красный трепет флага.    Как любимую, поднять.    Злата Прага,    Карлов мост.    Высоко сиянье звезд.    Небо как глубокий чан,    Гордо плещет флаг Градчан,    Ты бессмертно,            Красное знамя,    У тебя исторический стаж.    Прага — с нами,    Революция — с нами,    Завтрашний день —             наш!1977

НАД РЕКОЙ ИСТЕРМОЙ

Записки поэта

Речка у нас родниковая, разговористая. Ни один мороз ее не приберет к рукам, ни одно время года не убавит красы — зимой в белых сугробах, весной в белых черемухах, осенью в золотых шишках хмеля.

Дивья́!

Где поет по-соловьиному, где, как выпь, дует в дудку. Прислушаешься к ее московскому говору — речь чистая, не картавит, не косноязычит; не любит она задумываться и медлить, а если где и выбьет омуток или затишь, в каждом из них себе кружевных воротничков навяжет, и, сколько бы вы ни стирали белье, не быть ему белей речной пены.

Сколько раз за день по имени назовут: Истерма да Истерма, а что это за Истерма, один бобыль Порхов знает, ему все известно, потому как сторожем работает и ночами обдумывает, почему и как.

Он-то, как говорят наши колхозники, и домакушился, что Истерма потому так зовется, что течет из терема, который стоял когда-то в глубоком лесу.