Собрание сочинений. Том 4

Безмолвствовал мрамор.                                      Безмолвно мерцало стекло.Безмолвно стоял караул,                                      на ветру бронзовея.А гроб чуть дымился.                                  Дыханье из гроба текло,когда выносили его                               из дверей Мавзолея.Гроб медленно плыл,                                 задевая краями штыки.Он тоже безмолвным был —                                            тоже! —но грозно безмолвным.Угрюмо сжимая набальзамированные кулаки,в нем к щели глазами приник

человек, притворившийся мертвым.Хотел он запомнить всех тех,                                              кто его выносил —рязанских и курских молоденьких новобранцев,чтоб как-нибудь после                                   набраться для вылазки сил,и встать из земли,                            и до них, неразумных, добраться.Он что-то задумал.                              Он лишь отдохнуть прикорнул.И я обращаюсь                        к правительству нашему с просьбою:удвоить,             утроить у этой стены караул,чтоб Сталин не встал                                 и со Сталиным – прошлое.

Мы сеяли честно.                            Мы честно варили металл,и честно шагали мы,                                строясь в солдатские цепи.А он нас боялся.                         Он, верящий в цель, не считал,что средства должны быть достойными цели.Он был дальновиден.                                 В законах борьбы умудрен,наследников многих                                на шаре земном он оставил.Мне чудится,                     будто поставлен в гробу телефон.Кому-то опять сообщает свои указания Сталин.Куда еще тянется провод из гроба того?Нет, Сталин не сдался.

Считает он смерть поправимостью.Мы вынесли                    из Мавзолея                                       его.Но как из наследников Сталина                                                  Сталина вынести?Иные наследники розы в отставке стригут,а втайне считают,                           что временна эта отставка.Иные         и Сталина даже ругают с трибун,а сами          ночами                     тоскуют о времени старом.Наследников Сталина, видно, сегодня не зряхватают инфаркты.

                              Им, бывшим когда-то опорами,не нравится время,                             в котором пусты лагеря,а залы,           где слушают люди стихи,                                                   переполнены.Велела не быть успокоенным Родина мне.Пусть мне говорят: «Успокойся…» —спокойным я быть не сумею.        Покуда наследники Сталина живы еще на земле,        мне будет казаться,                                      что Сталин еще в Мавзолее.1962Это стихотворение было написано сразу после выноса Сталина из Мавзолея. Однако наследники Сталина были еще сильны. Даже редактор «Нового мира» Твардовский сказал мне с мрачной иронией: «Спрячьте куда-нибудь подальше эту антисоветчину от греха подальше…» Я начал читать его на своих выступлениях – часть зрителей возмущенно покидала зал. Председатель Союза писателей РСФСР Л. Соболев обвинил меня в том, что использую общественную трибуну для антисоветских вылазок. По совету В. Косолапова я передал стихотворение помощнику Хрущева В. Лебедеву. Он потребовал от меня некоторых поправок, и я уехал на Кубу. Прошло несколько месяцев, и вдруг во время Карибского кризиса Микоян привез с собой номер «Правды», где стихотворение успело появиться. Лебедев подсунул его Хрущеву в Абхазии, когда тому рассказывали о сталинском терроре на Кавказе. Хрущев послал стихи в «Правду» на военном самолете, и оно было опубликовано 21 октября, став сенсацией. Группа партработников, не зная, что сам Хрущев дал указание печатать эти стихи, написала ему письмо с обвинениями редактора «Правды» Сатюкова в антипартийном поступке. В библиографический справочник 1984 года не разрешили включить даже название стихотворения – найти его можно было только по первой строке. Впервые было напечатано в книге лишь в 1989 году – через 27 лет! (Прим. автора.)