Собрание сочинений. Том 9. Снеговик. Нанон

— Быть может; какая-то греза, безумное мечтанье, рассеявшееся с первыми лучами солнца. Да, майор, солнце столь же благодетельно влияет на дух человека, как и на тело. Оно в самом деле озаряет нашу душу. Ведь каким бы дивным, сказочным ни казалось ваше северное солнце, Это все то же доброе солнце Италии и ласковое солнце Франции. Здесь оно не так сильно греет, но зато, на мой взгляд, в этом серебряном, хрустальном краю оно светит ярче, чем где бы то ни было. Все, даже воздух, служит ему зеркалом среди этих непорочных снегов. Благословим же солнце, майор! А я благословляю и вас — за то, что вы пригласили меня на эту живительную прогулку, которая несет мне и вдохновение и силы! Да, да, вот в чем жизнь моя! Движение, воздух, жар, холод, свет! Бескрайний простор впереди, конь, сани, корабль — нет, с меня достаточно еще меньшего: ноги, крылья, свобода!

— Вы странный человек, Христиан! Я, со своей стороны, предпочел бы всему любимую женщину.

— Что ж, — ответил Христиан, — я тоже, черт возьми! Не такой уж я странный человек; но надо либо иметь возможность прокормить семью, либо остаться холостяком. Что прикажете делать, если нет ни гроша за душой? Но не имея права мечтать о счастье, нахожу хотя бы утешение в способности забывать обо всем, чего я лишен, и с нетерпением ожидаю доступных мне радостей. Поэтому не говорите со мной о семейном счастье и домашнем очаге. Позвольте мне предаваться мечтам о вольном ветре, что гонит меня к неведомым берегам… Да, дорогой друг, мне слишком известно, что человек создан для любви! Я это чувствую сейчас, встретив вашу братскую дружбу, но завтра мы с вами расстанемся навеки; и коль скоро судьба моя такова, что мне не знать семейных уз, и нет у меня ни родины, ни близких, ни состояния, вся тайна мужества моего кроется в приобретенном умении ловить на лету случайную радость, забывая о том, что завтрашний день унесет ее прочь, как прекрасный сон! Как видите, я немало передумал после того пунша, в пещере на хогаре.

— Бедняга! Да вы, должно быть, влюблены, раз вам не спалось.

— Влюблен я или нет, спал-то я как младенец. Но мысль работает быстро, когда не можешь терять время попусту. Пока я одевался и шел к вам из Стольборга, мне открылась простая и ясная истина: я совершил ошибку, возомнив, будто разрешил вопрос о бродячей профессии. Я рассуждал как баловень цивилизации. Я взял себе на долю радости сибарита… Вы сейчас поймете, что я хочу сказать…

И тут Христиан, не вдаваясь в подробности, рассказал майору в нескольких словах о стремлениях, требованиях, неудачах и успехах своей духовной и нравственной жизни, пытаясь объяснить ему, как случилось, что он стал актером, чтобы не отказаться от служения науке, а затем добавил: