Собрание сочинений в 15 томах. Том первый

Впервые главы из этого романа печатались в газете "Молодой коммунар" (Тула) 18 и 20 августа 1967 года. Полностью роман опубликован в писательском журнале «Приокские зори». (№ 3 за 2019 год.) Первоначально сочинение называлось «Батумская мореходка».

Этот роман долго меня мучил. Но и я его помучил!

Первый вариант я забраковал. Обернул газетой, крест-накрест перевязал шёлковой тесёмкой и спрятал от себя. И уже лет тридцать почему-то боюсь притронуться к своей первой ученической работе, к тем ломким и ржавым листкам, боюсь заглянуть им в обиженные чистые глаза.

Над вторым вариантом романа я работал с пятого мая 1974 года до двадцать седьмого июля 1978 года. А вообще-то я начал писать этот роман осенью 1964 года.

В основу романа положен рассказ старшего брата Григория о том, как он в войну, в свои шесть лет, ездил с мамой на последнее свидание с отцом, чья часть прибыла на передышку и пополнение в Батум. Вскоре после этой встречи отец погиб на фронте.

Из рецензии Ларисы Румарчук:

"Много написано о войне во всех её аспектах: о фронте и тыле, о встречах на фронтовых дорогах близких людей, неузнаваемо преображённых войной. Есть и отдельная тема, тоже широко и талантливо разработанная: дети на войне.

Надо отдать должное автору: он никого не повторяет. Роман "В Батум, к отцу" самостоятелен и в главном, и в частностях. Всё говорит о том, что перед нами не новичок в литературе, человек одарённый, наделённый писательским глазом и слухом…"

ОРЕНБУРГСКИЙ ПЛАТОК

ДОРОГА К ПЛАТКУ

Много-много лет назад мой «Оренбургский платок» стоял уже в очередном номере журнала «Октябрь». Прочитал я вёрстку и затосковал. Разве у меня выплеснулось именно то, что я хотел?

Я забрал «Платок» из журнала.

И уехал болтаться по оренбургским весям.

Я ездил-ходил из села в село. Я просто смотрел, как вяжут пуховницы, и не приставал с разговором о житье-бытье. Он сам неволей выскочит. Мне важней было… Откровенно говоря, я толком не знал, что именно мне нужно было. Но я ясно знал одно: мне не нужно то, что уже было. А была гора очерков. Всё в тех очерках ах да ах, сиропных умилений воз, а душе улыбнуться нечему. Мне хотелось поймать дух радости, что лилась из-под спиц.

Хороший подарок поднёс-таки мне Божечко в Жёлтом – встречу с Анной Фёдоровной Блиновой. Старенькая. Одна в доме. Как ни люби спицы, но они большие молчуны. Послушать тебя послушают, не откажут. Да в ответ единого словечка не подадут. Лишь поблёскивают себе белыми улыбками и помалкивают.

А тут целый приблудный писарчук наявился!

Мы проговорили день и почти всю ночь. До пяти утра. Я влюбился в свою миленькую Анну Фёдоровну, и после свидания с нею многое во мне стало на свои места.

В частности, я утвердился во мнении, что не нужно бояться писать не только рассказы, но и повести, и романы от имени своих героев. Я даже не могу теперь представить, что бы у меня, у залётного воробейки, и получилось, вяжи я свой «Платочек» от третьего лица. А сочинять от имени Анны Фёдоровны мне было очень интересно. Мы как бы несколько поменялись ролями. Она рассказывала-диктовала мне свою историю, а я лишь слушал и прилежно записывал на машинке. И когда она запиналась, замолкала, я в нетерпении торопил её:

Анна Фёдоровна Блинова. (Село Жёлтое. 1994).

– А дальше? Дальше что?

Я считаю, что рассказ от имени героя убедительней, выигрышней и такому рассказу у меня всегда больше веры.

Об этом своём «открытии» я даже разбежался написать статью в «Литературную газету» под лозунговым названием «Дайте слово Герою!» За статью я, правда, не сел. И слава Богу. Ну чего навяливать кому-то свою волю?

Под конец встречи Анна Фёдоровна хитровато подпихнула мне листок с афоризмом Александра Духновича.

«Безбрачество есть широкая пустыня, в которой заточенный человек блукается, всегда иская что-то, да и того не находит, за чем пряжет».

Я прочитал и спросил, что это за намёк.

– А что тут намекать? Я всё думала, всё убивалась, пока мы говорили… Вам за тридцать, а вы всё один да один. Ну куда это годится? Не будете вы больше один. Без невесты вы от нас не уедете. Тут вот соседка… Хор-роша! Фёдорова Оля.

Уехал я из Оренбургии всё-таки без Оли, но не без Гали.

Всякое похвальное усердие чревато… Нежданно доусердствовался я на платочном фронте до личного счастья.

В скитаниях по милой оренбургской сторонушке познакомился я со своей будущей женой.

Прожили уже тридцать восемь лет.

Лёгкое у Анны у Фёдоровны слово…