Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Фрунзе. А где же артисты?

Человек в черкеске. Здесь рядом, на подводах сидят.

Фрунзе(адъютанту). Пригласите сюда артистов.

Адъютант выходит.

Благодарю вас, Никита Ларионович, благодарю за воинскую точность. Вы сами знаете, мы платим головами за наше ротозейство. Артисты не капризные попались?

Человек в черкеске чихнул.

Будьте здоровы.

Человек в черкеске. Благодарю. Нет, они подходящие. Латались ко мне — выпить. Я не сдал… Искусство ихнее, конечно, это позволяет. Один все мычал… ну прямо как козел, ей-богу: «Миа-ма… миа-ма»… Что за манера, не понимаю. А человек серьезный, полный.

Фрунзе(разъясняя). Певец… По-итальянски это называется сольфеджио, упражнения для голоса. Петь — это очень трудно, Никита Ларионович, это великий труд.

Человек в черкеске(недоверчиво). Скажите пожалуйста. Я их довольствовал, артистов. Хвалили. Хлопали в ладоши. Интеллигенция, конечно, а все-таки народ хороший, простой.

Фрунзе. Интеллигенция, Никита Ларионович, большая сила. Вы кровь по капле отдадите по слову Ленина, а он интеллигент…

Человек в черкеске. А вы, Михаил Васильевич, тоже ведь вышли из студентов?

Фрунзе. Да.

Человек в черкеске. А правду говорят про вас, что вы в тюрьме, перед казнью, какой-то язык учили?

Фрунзе. Да, такой случай был.

Человек в черкеске. Какой же вы язык учили?

Фрунзе. Английский. Представьте себе, что на том свете русского языка не понимают. Как же быть?

Входят актеры — женщины и мужчины. Молодые и старые, пестро одетые, немного помятые, разнохарактерные. Среди них — артист в зеленом шарфе, бас, колоратурное сопрано.

(С каждым здоровается за руку.) Я рад приветствовать актеров на войне. Вы запаслись костюмами? Имеете грим?

Актеры. О да… О да…

Фрунзе(артисту в зеленом шарфе). Вы что играете?

Артист в зеленом шарфе. Трагические роли. Могу показать с партнерами некоторые сцены принца Гамлета.

Фрунзе. Прекрасно, превосходно. Я люблю образ этого принца, но Гамлет слишком уж пессимистичен. Вы не находите? Скажите, например, Чапаеву: «Быть или не быть?» Он вас, пожалуй, арестует. Вы нам нужны как снаряды… поверьте мне… снаряды оптимизма. Смелость, говорят, города берет, а смелость — это оптимизм, а оптимизм — победа. Не надо Гамлета, уж я прошу вас.

Артист в зеленом шарфе. Так что ж, «Ваньку-ключника»

[123] читать?

Фрунзе. А что? Превосходный малый был этот Ванька-ключник. Ведь князю-то он все же нос утер, рога наставил. Народ не увядает на войне. Вас будут на руках носить за час открытого свободного веселья. В трагические времена трагедии не потрясают, а раздражают. Здесь ужасов достаточно жизненных, реальных. Я за комедию!

Актеры переглянулись.

Бас. Как сами можете судить по моим данным, я бас, а не комический актер. Но я могу выступать и с общедоступными вещами, подобными «Блохе»[124].

Фрунзе. Вот видите — «Блоха». Это же чудесно.

Бас. А нас напутствовали по-другому… нам предлагали репертуар серьезный, значительный и, между нами говоря, довольно скучный.

Фрунзе. Вы будете в полках, увидите людей, которые бывали сорок раз в аду, вы там поймете, как восхитителен наш русский человек в его языческой способности жить… В ужасных положениях, в кошмарных положениях, честное слово, он вам отмочит такую штуку, что диву дашься. Нет, вы, пожалуйста, поверьте мне, что темы постные и трогательные там никак не пойдут. Мы жизнерадостные люди.

Колоратурное сопрано. А что же делать колоратурному сопрано?

Фрунзе. Петь, конечно. Любовь — пожалуйста. И лирика, и птички, и луна. Все это касается переживаний каждого бойца. Простите, что я так утилитарен, деловит, — идет война, кровавая, грозная, и оттого я так настойчив.

Бас

. О да… мы хорошо поняли. Мы переделаем весь наш репертуар.

Фрунзе. Но неужели все же нет среди вас, друзья, ни одного комика? Комического таланта, я повторяю, нет? Комика…

Комик(выходя вперед). Я — комик.

Фрунзе. О… какая радость.

Комик. Чаркин-Рамодановский.

Фрунзе. Как?

Комик. Чаркин-Рамодановский.

Фрунзе. Чаркин?

Комик. Уловили.

Фрунзе. Гришка?

Комик. Уловили?

Фрунзе. Технолог?

Комик. Уловили?

Фрунзе. Неужели ты меня не узнаешь?