Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Ленин. Но мы пригласили вас не для того, чтобы вы проходили курсы марксизма. Нам надо, чтобы вы работали, и работали во все тяжкие, и это будет лучший марксизм как для вас, так и для нас. Саша Рыбаков — теоретик неважный, а исполнитель блистательный. И я направил его к вам с тем, чтобы он осуществлял при вас диктатуру пролетариата. Ибо без диктатуры пролетариата мы никакой электрификации не осуществим и вся ваша работа пропадет даром. Возьмите ваш доклад, ознакомьтесь с пометками и готовьтесь к заседанию Совета Труда и Обороны. До свидания, товарищ Забелин.

Забелин. До свидания, Владимир Ильич.

Входят секретарь, Дзержинский, Рыбаков и часовщик.

Ленин. Минуточку… Минуточку!.. Это очень важно… очень радостно…

Секретарь. Товарищ Ленин, вы приказали пригласить часового мастера в тот момент, когда кремлевские куранты…

Часовщик. Тсс… умоляю.

Дзержинский. Извините, Владимир Ильич, за это стремительное вторжение, но… волнующая штука… часы…

Часовщик(Дзержинскому). Прошу вас… осталась одна секунда.

Ленин. Часы пустили?.. Саша…

Рыбаков

. Будто бы… Сейчас… сейчас…

Начинается бой часов.

Забелин. Что это? Часы на Кремле?.. Ну да, они.

Дзержинский. А вы, наверное, ругали нас… что вот-де у большевиков и часы на Кремле замолчали?

Забелин. Было.

Дзержинский. Крепко ругали?

Забелин. По-всякому.

Ленин. Слышите… а? Играют… Это великое дело. Когда сбудется все, о чем мы теперь лишь мечтаем, из-за чего спорим, мучаемся, они будут отсчитывать новое время, и то время будет свидетелем новых планов электрификации, новых мечтаний, новых дерзаний.

Занавес

Третья, Патетическая

Пьеса в четырех действиях, тринадцати сценах

Действующие лица

Владимир Ильич Ленин

Мария Ильинична Ульянова

— его сестра

Федор Дятлов — рабочий, в настоящее время чекист

Ипполит Сестрорецкий — инженер-коммунист

Ирина Александровна — врач, сестра Ипполита

Валерик — их брат

Гвоздилин — капиталист-заводчик

Настя — его дочь

Кумакин Лавруха — художник

Клава — его жена

Проня

Кузьмич

Сухожилов — мастер

Рабочий в картузе набок

Замкнутый рабочий

Рабочий с бородкой

Абдула дворник

Господин с толстой тростью

Господин с животом

Господин в лаковых башмаках с замшей

Докладывающий

Рабочие, девочка

Действие с первой по одиннадцатую сцену происходит весной — осенью 1922 года, двенадцатой и тринадцатой сцен — в январе 1924 года.

Действие первое

Сцена первая

Двор при старинном московском особняке. Большая цветочная клумба. Летние сумерки. Настя, Клава.

Настя. Ох, и бесновались мы вчера… Даже сейчас угар в душе. Вот что значит нэп, Клавочка, новая экономическая политика Советской власти. Петь охота. (Поет под гитару.)

«Все равно года проходят чередою,И становится короче жизни путь.

Не пора ли мне с измученной душоюНа минуточку прилечь и отдохнуть.Ах, все, что было, ах, все, что ныло,Все давным-давно уплыло!Истомились лаской губы, и натешилась душа!Эх, все, что пело, эх, все, что млело,Все давным-давно истлело.Только ты, моя гитара, прежним звоном хороша»[36].

Клава. Романс… (вздохнула — зависть) модный.

Настя. Живу по моде и пою по моде, и не выношу, Клавочка, анахронизмов.

Клава. Это что ж такое… ано… рхо… изм? И не выговоришь.

Настя. Вчерашние моды и вчерашние взгляды, ласточка. Возьмем для иллюстрации сестру нашего прославленного инженера Ипполита, Ирину Александровну… Анахронизм.

Клава. Скажи пожалуйста!

Настя. Жизнь изменилась до ужаса, а она строит из себя кисейную барышню. Только слепой не увидит, что по ней изнывает Федор Дятлов, а она не мычит не телится. Анахронизм. Ей не двадцать, а вот-вот все тридцать пробьет… и такого мужчину не чувствовать! Дико. А Федор мужчина очень выразительный, волнующий. И комиссар, черт возьми.

Клава. Алчная ты… одного тебе мало!

Настя. Мало. Да-с… И что же? Я променяла бы Валерика на Федора без оглядки. А Ирина, видите ли, замечать его не хочет. Неземная. Вот что меня крайне бесит!