Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Гвоздилин. А я у него некоторую сумму деньжонок занял, беспокоится, исчезну еще, чего доброго, с его капиталом.

Дятлов. Обмельчал. Что-то с Абдулой в кошки-мышки играешь.

Гвоздилин. В нэпачи иду. Собачьими консервами торговать думаю. Прибыльная коммерция. Нет, Федор, ломаной копейки я вам в нэп не вложу. Страшные вы люди, когда вас по-настоящему поймешь. Что выдумали, а?! Чтобы капиталисты помогли вам, социалистам. Такого коварства даже римляне не знали. И помогают — вот ведь что невероятно. Я думаю, что это происходит потому, что наш класс — алчный. Я свои капиталы… если бы таковые у меня имелись… лучше в трубу пустил бы — с девчонками в Марьиной[47] все пропил бы, а вам в обороты не дал бы. Нет.

Дятлов. Так ты нас ненавидишь?

Гвоздилин. Ненавидеть — что! Я не раз замечал, например, что у дураков ненависть более развита, чем у людей умных. Браться за вас надо с большим умом и терпением. Весь фокус должен состоять в том, чтобы вы нас возлюбили.

Дятлов. Вот нэп пришел, а мы что-то не очень вас возлюбили.

Гвоздилин. Сейчас вы молоды, прекраснодушны, идеалы свои соблюдаете. Ленин стоит у руля… А вот как без него дело пойдет?

Дятлов. Гвоздилин, довольно. Не потому, что мне сказать нечего… довольно.

Гвоздилин

. Гневаешься… похвально. Ленин меня разорил, обездолил, но чту. Громаден. Прощай, Дятлов. Абдула, прими чемодан, проводи старого хозяина в сельское изгнание. Камню родному кланяюсь, клумбе, что взрыл своими руками. Куску неба, что висел над нами. Кланяюсь всем.

Гвоздилин и Абдула уходят. Дятлов углубляется в чтение. Входят Ипполит, Кумакин и Клава.

Ипполит. Самовлюбленные тупеют и жиреют!

Кумакин. Продолжай — не трогает.

Ипполит

. Тебя цветы волнуют?

Кумакин. Я не корова, травой не питаюсь.

Ипполит. Ты хуже коровы.

Кумакин. Нет, лучше — меня доить нельзя. Аппарат есть, но не развит.

Ипполит. Скажи серьезно, почему ты не пишешь природу?

Кумакин. Потому что она мертвая и абсолютно ничего не выражает.

Ипполит. Левитану выражала.

Кумакин. Левитан — жулик.

Ипполит. Что?

Кумакин. Он спекулировал на вкусах гнилой городской интеллигенции. Намалюет лужок, а вы умиляетесь. Для вас поле — загородная прогулка с бледными барышнями… А мужик скажет: «Трава перестояла, косить пора». Вот и весь твой Левитан. Народу Левитан — апчхи.

Дятлов

. Занозисто мыслит. А то — «корова». Он хитрее.

Ипполит. Мыслит — да. Без системы. Как дикарь.

Дятлов. Природу надо любить, дура!

Кумакин. А она меня любит?

Дятлов(удивлен). Как это?

Кумакин. Так. Человек только и делает, что с природой борется. Мало. Еще люби ее. Горький пишет, что он луну не любит. Ты не скажешь, что он дурак. Эх, был бы я авторитетом, дал бы я вам жизни!

Дятлов. Репина выкинул бы из Третьяковской, а своих скорпионов повесил.

Кумакин. Этого я оставил бы… для смеха.

Дятлов. Кумакин, я могу тебя ударить.

Кумакин

. Кумакин ляжет костьми, но мазилу-фотографа великим художником ни за что не назовет.

Клава. Будет тебе, великий художник, будет тебе! Репин «не такой», а Ивана Грозного нарисовал, мое почтение, а Кумакин «такой», и меня нарисовать не может… меня.

Кумакин. Клавдия, не опошляй.

Клава. Видите — «не опошляй»… Потому что стыдно. Ведь мы только зовемся художниками, а живем хуже Абдулы. Я на коленях упросила этого гения нарисовать русалку с меня лично. И что же вы думаете? Не умеет. Ни уха ни рыла не умеет. Вначале ершился: у меня, видите ли, торс грубый… Потом краски не те… Но я стою на своем: пиши. И верьте не верьте, он даже мучиться не стал. Собственными устами чистосердечно признался: «Клава, не умею».

Дятлов. Лавруха!..

Кумакин. Я вашу натуру копировать не умею и учиться не буду, потому что копия есть ложь. Вы верите в сирень, которая никогда не запахнет, вы верите в мертвое тело женщины, которое не дышит, и говорите мне: это реализм. Какая наивность! Чем вы отличаетесь от пещерных людей, которые высекали на камне контуры зверей и верили, что это и есть высший реализм их искусства?

Ипполит. Ну а дальше что? Отрицать — мы великаны. Утверждать — карлики. Что ты предлагаешь? Восхищаться твоими творениями?

Кумакин. И ты туда же. А сам не отрицаешь? Будто не вижу. С тех пор как домовладелец вернулся, ты тоже… Разочарование… или как там у вас? Я в политике профан.

Ипполит. А я сказал «мы». Между мной и тобой есть странное сходство. Увы, брат живописец, есть.

Кумакин. Есть. А что? Давно ли восхищался моими произведениями, но Ленин осудил кумакинского «Пролетария», и ты скис. Все вы указаниями живете.

Дятлов. Указаниями тоже жить неплохо, если указания мудрые.